(ходячие, новые серии, скоро)
Царь Ун вызвал в свой кабинет министра иностранных разночтений Ав.
- Что скажешь, министр, нового?
- Ходячие земли Ук на войне выдохлись, несут огромные потери и хотят переговоров.
- Так начинайте переговоры.
- Они хотят мира.
- Мало что они хотят. Вы им говорите, что тоже хотите.
- Они хотят прекращения огня.
- Говорите им, что тоже согласны.
- И что – прекратить огонь?
- Ты что, Ав? Белены объелся? - насмешливо посмотрел на министра царь Ун. - Нет, конечно. Наоборот, надо усилить огонь по позициям уков.
- А как же протокол?
- Подписывайте, все как полагается: протокол о мире, дружбе, обмене заложников, пленных и раненных,  медицинской и гуманитарной помощи, обновлении разрушенной зоны.
- И как же выполнять протокол? Если приказано стрелять?
- Да что ты так волнуешься? На кой тебе сдался протокол? Это бумажка. Надо давить и давить уков до конца. А с протоколом – в сортир ходячие пусть с ним  сходят.
Ав вспотел от разговора с царем. Он уже ничего не понимал. Что подписывать, что говорить, что делать.
- Ты что-то вспотел, - заметил царь Ун.  – На тебе салфетку.
Министр Ав вытер пот и бросил салфетку в мусорное ведро.
- Зачем ты бросил здесь салфетку? - с подозрением посмотрел на ведро царь Ун.
- Извините, выше превосходительство, - министр Ав нагнулся за салфеткой и засунул ее себе в карман.
- Ну, все, иди, - приказал царь.
- Ав всегда к вашим услугам! – поклонился министр и удалился
Царь хотел отдохнуть, выпить чая, принять душ. Еще чего-то хотел, но это потом. После нескольких важных встреч. Или не очень важных. Или даже совсем неважных. Может быть, следовало послать всех подальше и перейти к тому, что царь хотел больше даже, чем душ. Он хотел в сортир. Но чувствовал, что его желудок не дошел до нужной кондиции.
- Министра Ой - ко мне, - сказал царь Ун в микрофон, прислушиваясь к бурлению внутри.  И отпрянул от неожиданности.  Словно из под земли перед царем вырос министр войны Ой. Он всегда появлялся  так внезапно, что царя, не терявшего бдительности ни на минуту, от неожиданности аж передергивало. Но, как всегда, царь  Ун мгновенно взял себя в руки и выдавил из себя улыбочку:
- Что, министр, додавили уков?
- Давим, ваше превосходительство, ой, аж искры летят. Только вот…
- Что еще?
- Только поток добровольцев иссяк, - вяло отозвался министр Ой. – И поток контрактников -  тоже иссяк. И срочников. Ой, груз «ести» -  отпугнул ходячих от призывного пункта.
- Что – у нас на фронте такие серьезные потери?
- Есть такое.
- И кто же посмел нанести нашим ходячим такие серьезные потери? – с насмешкой спросил царь.
- Воинственный царь уков – Яр.
- Ты это о чем? Какой Яр? А, этот пра-сек? Так какой же он царь?  Царь уков – незаконно избранный царь Ор, а не Яр. Хотя я предполагал, что будет избран именно он, но, слава богу, ошибся!
- Да нет, это не так. Царь Ор – это тот, который сидит в столице Иев, в кресле царя. А истинно народный царь - Яр.
- Что за чушь ты порешь?
-  Ой, да я клянусь. Яр – царь воинов укских, так называемых пра-секов.  Его пра-секи дерутся так яростно, ой, словно бешеные.
- А почему этот выскочка Яр до сих пор не уничтожен? – царь нахмурился. –  Неужто, Ой,  какое-то ничтожество пра-секское так уж трудно твоим снайперам взять на мушку?!
- Этот пра-сек неуловим. Хитер, ой, как черт. Грозится порвать всех наших ходячих в рукопашной.
- Не смеши меня. Что у этого пра-сека, кроме рук, есть? У уков нет ничего – ни бронежилетов, ни касок. А у нас – тяжелое вооружение.
Министр войны Ой насупился и перешел на шепот, будто воинственный царь уков Яр может его подслушать.
- У пра-сека Яро есть  секретная новинка - радиоэлектронное подавление.
Царь Ун рассмеялся.
- Давно ты меня так не смешил, Ой, ну, шутник. Какое радиоэлектронное подавление?! У кого? У уков?
- Да, есть. Может, им ША помогает? Ой, а может, горные духи, чародеи  арпатские:  мольфары, или  водяные, мавки, всякая нечисть укская.  Не знаю. Но что-то им помогает. Или кто-то.  И «оно» глушит всю нашу технику. Она ломается, буксует, самовозгорается, самовзрывается, даже переизлучается и, ой, лупит – по своим же!
- Это надо же, - с недоверием заметил царь, - с каких это пор ты, Ой, стал в каких-то духов верить?
-  Да как тут не поверить?  Если вся наша радиоэлектронная защита летит к черту!  Но главное даже не это. Наши ходячие – десантники, танковые дивизии, ой, словно зомбированные – переходят все подряд на сторону уков.  Это точно  дело рук  мольфар. Говорят, эти укские колдуны  если напустят чары, так мозги едут конкретно! Казалось бы – наши свирепые головорезы - ечены, етины -  ни перед чем не остановятся.
- И что же они? – царя все более раздражал министр  войны Ой со своими страхами, духами. Пора бы ему уйти в отставку. Чтобы не ойкал тут.
Тем временем министр Ой все больше паниковал и потел:
- А тут авказцы словно разумом помутились.  Как услышат,  что Яр с пра-секами в рукопашную идет,  так, ой, ой, ой, бросают оружие и в панике бегут, без оглядки – до самых авказских гор. Короче, наше воинство тает. Нам нужны новые полки.  Ой, не представляю себе – где же их взять?!
Царь задумчиво рассматривал капельки пота, выступившие на лбу министра Ой, но салфетку давать ему не спешил.
- Что это они все потеют? – подумал царь. – Трусят, что ли?
Министр, боясь, что пот капнет на пол, достал из кармана какую-то мятую салфетку и вытер ею лоб. Царь едва не покатился со смеху. Но сдержался.
- Ладно, Ой, найду я тебе войска. А сейчас оставь меня.
Царь Ун вошел спешно в сортир. Желудок давил вовсю. Больше сдерживаться Ун не мог. Облегчившись, царь  встал с платинового унитаза, тот сам с себя смыл, сам освежил воздух, тут же выдал царю данные о составе мочи, кала, а также  рекомендации о рационе питания и витаминном комплексе на день.  В завершение туалета царь вымыл руки и вернулся в кабинет.
- С облегчением, - услышал царь чей-то голос у себя в кабинете.
- Кто здесь? – оглянулся царь.
- Это я, - ответил голос невидимки.
- Да ты что, больной на голову? – спросил царь у невидимки. Он привык к выходкам лидера либерально-игофренической партии Ири.  И даже к тому, что Ир появляйся в кабинете царя  за мгновение до того, как царь успевал только подумать о нем.
- Да я за шторой, мне как-то спокойней в темноте.
- Хватит дурить, выходи, - царь Ун терпеть не мог всякие идиотские выходки Ири. Но именно  услуги лидера либерально-игофренической партии были нужны ему теперь позарез.
- Так, Ир, мне нужны призывники, добровольцы на войну с уками, срочно. Весь твой электорат.
- Ну, нет, - развязно возразил Ири. - А  кто же будет тогда за меня голосовать? Отправить всех на фронт? Не отдам!
- Да ты не с..ы, найдем тебе электорат - в любой зоне планеты! Ты же мечтал дойти до южной страны Ия и покупаться в Ийском океане! Вот и охватывай игофренов зоны Ия. Бери еще Итай. Северную Орею бери, Убу, Ентину, Игерию. Что – тебе мало? Да электората твоего по всему свету – полно.  Выше крыши! Так что – даешь своих игофренов на фронт? Да выходи из-за шторки, не с..ы.
- Нет, я из-за шторы не выйду. Потому что я на фронт не хочу, - паясничая, ответил лидер Ир.
- Да ты на войну не пойдешь, - заверил царь.
- А что, ваше сиятельство, мой электорат будет на фронте делать? Это же больные на голову! Они ничего не умеют делать!
-  А тут головой думать не нужно! Дадим  твоим больным - кому половник, кому автомат, кому ядерную бомбу. А там – трава не расти.
- Ну, ясно. Тогда я выйду из-за шторки, - отозвался Ир, но на свет так и не явился. -  Берите, ваше превосходительство, всех. Честно скажу – они мне самому надоели, как горькая редька. Берите – к чертям собачьим – всех.
- Вот и договорились! – царь Ун широко открыл все шторки, выискивая Ири. Но так нигде и не нашел его. Только несколько капель пота на полу – за одной из штор.
- Ушел, гад, - развел руками Ут.
                                   конец пятой серии