Литературный анекдот  в стиле Д. Хармса
Как-то Николай Карамзин идет по Симбирску.  Идет, замерзает. Глядит – изба стоит. Заходит на огонек – погреться. А там заседает тайное общество.
- Заходи, Коля, коли пришел, - говорят. – Чайку попей. 
- А кто вы будете, добрые люди? – спрашивает Карамзин.
- Мы – тайная масонская ложа. «Золотой венец».   Мы – это все. Россия – это мы.  Мы – мировой порядок.
И вступил  так – нежданно-негаданно - Карамзин в масоны. И сразу же переменился.  Забросил литературную деятельность.  Все эти сентиментальные вирши: «Бедная Лиза», «Аонида», «Аглая» и прочие сопли.  И всерьез занялся  историей Россией.
Симбирские Масоны ему и говорят:
- Пойми, Коля, мир рушится.  Глобализация, будь оно не ладно.  От тебя – писателя – многое зависит. Надо устанавливать мировой порядок. Мы – единороссы.  Скрепим наш союз единороссийской кровью.
Вкололи шприц каждый себе  в вену и сдали по литру крови. Смешали единоросскую кровь в бидоне, и выпили по чарке.
- Теперь мы едины.
Затем принесли в жертву  – по масонскому тайному обряду -  по одному,  от каждой симбирской народности, аборигену:  ханты, манси, селькупа и самоедь.
- Ты думаешь, мы варвары? – вопрошали масоны. – Никак нет! Миром правит оружие! Вспомни, как Сибирь завоевал русский царь? Пушками! Как Америку завоевали европейцы? Тоже пушками! У кого больше пушек, тот и правит миром! И низкий ему за это поклон!
Масоны отрезали по кусочку свежины самоедской, запили кровью единоросской и продолжили рассуждать:
-  Ты слушай.  В чем парадокс.  Люди – это овцы. Куда поведешь, туда и пойдут. Да только некоторые  людишки ничтожные, типа умные, хотят все перевернуть вверх ногами.  Вон смотри – что натворила французская революция. Чернь привела к власти.  Гильотиной распрощались с аристократией. А декабристы наши драные. Путч  на Сенатской площади устроили. Хунту  революционную хотели привести к власти.  Царя – долой.  Банду – геть. Крестьянам – свободу и демократию!
Еще выпили масоны, закусили.  И заключили:
- Не бывать России под крестьянским лаптем! Наверху всегда, неизменно – «Золотой венец»!  А крестьянский лапоть - внизу.
- Я понял, - ответил Карамзин. – Так что писать о России? Люди ведь разные. Есть такие, которые просекают, что к чему.  Возникнут сомнения, недовольство и критика.
- Ты пиши для большинства, - наставляют масоны, -  для крестьян, домохозяек,  пенсионеров.  Для самого   широкого электората.  Всем им – позарез нужен царь. Без царя – им жизнь горше редьки. Так и дай им царя! И все факты поворачивай так, что царь всегда прав. И Россия во всем великая. Даже тогда, когда ляп какой-то, провал и позор. А ты все равно – поверни так, чтобы было гладко и славно. Народные слова используй, просторечие.  И сыпь побольше сантиментов – для дам-с. Чтобы история было местами со слезой.   Чтобы Ярославна плакала на стене крепостной, ожидая Игоря из укрского плена. Чтобы народ молился за здоровье и скорейшее возвращение князя, загубившего в военном походе все войско. Понял?
Писатель Карамзин все понял и, засучив рукава, написал за один присест десять томов «Истории государства российского». И – мгновенный, невиданный  успех.
На книжных ярмарках – столпотворение. Народ раскупает, разметает «Историю» с полок. Весь тираж в сто миллионов разошелся за считанные дни. Народ узнал о «Истории России» такое, чего никогда досель и не знал, о чем и не догадывался. Про все славные подвиги государственные. Даже разбойник и бандит Ермак, грабивший и убивавший  на границе российской купцов и обывателей, стал «добровольцем» и защитником отчества. И получил славу на все времена  - за захват и грабеж чужих территорий.
И речь  народ в «Истории» услышал новую.   Уже не  напыщенную староцерковную. А простонародную. Появились новые слова, неологизмы: «утонченность, влюбленность, человечность, благотворительность». И варваризмы: «хунта, бандеровцы, укропы, фашисты».  А еще писатель  первым ввел в  русский алфавит новую букву Ё. 
Пушкин немедленно раскусил замысел масонов.
- Вот, Ё, выходит так:  на слух - изящность, простота, и эта вся нам  на уши лапша – доказывает, «без всякого пристрастья, необходимость самовластья и прелести кнута».
Да только никто Пушкина не послушал. Сладостные для слуха исторические похвалы очаровали все российское общество. А уж как  Самому царю полюбилась изящная историческая словесность.  Для услады слуха и личных бесед с историком поселил он Карамзина подле себя в Царском селе. Обласкал и его, и всех его  дочерей-сыновей. 
Софью и Елизавету назначил фрейлинами при дворе.  Екатерину - посватал за князя Мещерского.  Владимира -  произвел в  сенатора,  члена консультации при министре юстиции,  венчал на баронессе Дук.  Сыновей  Андрея и Александра  отправил учиться в Европу в Дерптский университет.  Венчал последнего  на княжне Оболенской.
Внуки,  правнуки, потомки историка  - многие учились в Европе,  там же лечились, путешествовали,  совершали шопинг – только в брендовых магазинах, покупали  элитное жилье. Где и по сей день живут, поживают, добро наживают. 
И все благодаря своему пращуру Карамзину.  Создавшему  Ё  -   новую букву русского алфавита.