Об этой трагедии стали говорить и писать значительно позже, чем, например, о знаменитой на весь мир белорусской Хатыни.

Сообщения о том дне, пришедшемся на праздник Ивана Купала, твердили одно и то же, не уделяя внимания деталям: «В село Новая Слобода Путивльского района в этот день явились фашистские каратели, оцепили часть населенного пункта, которая примыкала к лесу, и начали планомерное уничтожение всех людей — от грудных младенцев до глубоких стариков. Всего было уничтожено 586 жителей, которые не имели возможности ни бежать, ни сопротивляться. Оккупанты считали, что эти люди либо помогали партизанам, либо сами являлись таковыми, включая трехмесячного младенца и старика восьмидесяти лет».

Неужели это правда? Неужели такое возможно? Да, увы, это горькая правда. Правда, у которой есть свидетели и очевидцы.

Нескольким жителям Новой Слободы чудом удалось спастись. Потом они выступали свидетелями, давали интервью, которые даже записывать было страшно.

Как это было. Прямая речь
Вот что рассказала Мария Гавриловна ЛЯШЕНКО: «В одну избу согнали больше пятидесяти человек, избу окружили, а в дверь стали бросать гранаты. Потом стали достреливать из автоматов. Еще после этого остались в живых несколько человек. Потом двое карателей вернулись и закололи штыком девочку 11 лет, а двоим маленьким ребятам отрезали головы. Я залезла под кровать, они меня не заметили. Так чудом осталась жива».

Домна Кирилловна ПИКУЛЕВА: «Когда началась стрельба, мать схватила меня за руку и повела к соседям, чтобы спрятаться в подвале. Там уже было много людей. Фашисты пришли и стали бить нас прикладами, выталкивать во двор. Выстроили у ямы, стали стрелять и колоть штыками. Меня спасла 17-летняя девушка — прикрыла меня собой в яме». Другую свидетельницу в этот же день при таких же обстоятельствах односельчанка перебросила через плетень и тем спасла…»

Елизавета Григорьевна ПОДШИВАЙЛОВА: «В нашем погребе пряталось много соседей, а я с дочкой Тоней и еще четыре соседки сели возле избы. Когда каратели подошли, напились воды, набрали баклажки и потом начали расстреливать. Я упала и не знаю, как осталась жива. Когда мадьяры ушли, увидела, что моя дочь лежала с простреленной раной в глаз и ухо. Я быстро побежала к колодцу и увидела ужасное зрелище: возле колодца лежало убитых 32 человека, матери с детьми. Они лежали, обняв и прижав своих малюток, с разрезанными животами, а у детей были изрублены головы, изуродованы, отрублены ножки и ручки».

Кровь стынет в жилах…
«Наш дом был сильно разбит при обстрелах и бомбежках, окна пришлось занавесить наглухо. Когда началась стрельба, мы всей семьей спрятались подальше и не подавали голоса. Они прошли мимо — видно, подумали, что дом пустой, больно уж он нежилым выглядел. Но во дворе бегали наши куры, так они кур забрали и пошли дальше. Не сообразили, что где куры, там и люди. Так мы и спаслись».

Вот еще один рассказ: «Я коров пас за селом, вдруг ко мне подходят двое с винтовками. Один говорит другому: «Иди скорее дальше, с этим я сам!» А мне: «Беги отсюда, дурак!» Толкнул в овраг и выстрелил поверх головы. Я потом у родственников прятался. А у этого, который, считай, меня спас, я помню, была нашивка — треугольник и буквы РОА. Это теперь я знаю, что такие нашивки носили власовцы, а тогда просто в память врезалось».

Что это было. Разные источники
Историк Владимер БАТШЕВ в своей работе «Партизанщина. Мифы и реалии» рассказывает, что 6 июля партизаны были окружены превосходящими силами карателей, бой длился до темноты, но партизаны отбивали атаки. Когда же враги рано утром пошли на приступ, то в Софрониевско-Молченском монастыре, где базировались партизаны, не обнаружили ни единого человека. Партизаны словно растворились.

Под монастырем имеется до сих пор плохо исследованная сеть пещер и подземных ходов, там-то и базировались партизаны. В пещерах можно было укрываться от любого артиллерийского огня, даже от авианалетов. А вот точного плана этих пещер не видел никто, и никто сейчас точно не скажет, куда можно было выбраться по запутанным ходам. Впрочем, Сидор Ковпак в своей книге «От Путивля до Карпат» пишет, что вырваться удалось благодаря неожиданной ночной атаке других партизанских отрядов, но теперь не об этом. Главное, что операция для оккупантов закончилась полным фиаско, вот они и взбесились и решили отыграться на гражданском населении Новой Слободы.

Кто именно это делал
Принято говорить о «немецко-фашистских» оккупантах. Так вот, в нашем случае это определение не подходит. В Новой Слободе отличилась 105-я венгерская дивизия. Не вся, а отдельные подразделения. Олег КОРНИЕНКО говорит, что на подразделениях этой дивизии лежат и другие страшные преступления и Новая Слобода — только строка в списке. Да и сами местные жители, пережившие трагедию, вспоминают: «Не, немцев не было. Были мадьяры, очень злые. И с ними какие-то из наших». Какое именно подразделение РОА принимало участие в данной карательной операции, установить не удалось. Да и не факт, что это были люди из «Русской освободительной армии», - кроме отрывочных свидетельств, никаких других доказательств нет. 

Зато можно считать доказанным другой факт. Практически во всех воспоминаниях выживших людей фигурируют не «немцы», а мадьяры. По факту именно одно из подразделений 105-й венгерской дивизии и свирепствовало в Новой Слободе. 70 детей в возрасте от одного года до 10 лет, 256 женщин, 260 стариков и подростков. Никого из них нельзя назвать партизанами, то есть людьми, способными на вооруженное сопротивление. Все эти сельские жители готовы были подчиниться любому «человеку с ружьем». Они просто искали возможность выжить в стремительно изменившейся реальности, уберечь своих детей-внуков. А по ним — штыками, огнем, заживо…

Недосказанное
Естественный наш вопрос к одному из свидетелей: «А что же партизаны?! И базировались они неподалеку, в Софрониевско-Молченском монастыре, об это много писали». Ответ поразил лаконичностью и явным нежеланием поддерживать разговор: «Партизаны к этому времени были уже в Брянских лесах…» И с кем ни заговаривали мы из жителей Новой Слободы о партизанах — похожая реакция, полное нежелание вспоминать. Никто даже не произнес приличествующих фраз о народных мстителях, героических рейдах и всем таком, что расписано в литературе советского периода. Крепка, видимо, память народная.
 

Война добралась и до нас
Сожженых сел и убитых людей так и не сосчитали, хотя это возможно

Олег Корниенко рассказывал, что в Беларуси составлен полный список уничтоженных оккупантами населенных пунктов и погибших людей. У нас такого нет - может быть, мы сами себе не интересны?! Силами одних только волонтеров, общественных активистов такую глыбу не сдвинуть. Только на Сумщине Олег насчитал семь сел, которые подвергались нападениям и были уничтожены. Он рассказал такую историю.

В Никольском лесничестве или рядом с ним где-то появились партизаны. Ну они не появляются просто так, значит, харчами разжиться надо было, да и девки, сами понимаете. А они, девки, и не против. Однако некстати поблизости оказался венгерский обоз. Тыловики, заготовители, отнюдь не бойцы. Не слишком трезвые партизаны открыли по ним огонь, не думая о последствиях для людей, в дома которых они пришли. Застрелили одного обозника и с видом победителей удалились в лес. А к утру появились ровно 2 тысячи карателей и тут уж не разбирали, кто встречал партизан, а кто просто видел или вообще не видел.



Трагедии в Новой Слободе предшествовали разные события. В книге «У засечной черты», написанной путивлянами  Александром ЛЕПЕШКИНЫМ, Анатолием ЛУГОВСКИМ и Валерием ДЕДЮХИНЫМ, есть информация о страшном для оккупантов бое, который разгорелся вблизи Новой Слободы зимой. Местные жители показывали место — луг, переходящий в болотце, а зимой — открытая местность. Дальше — холмы, лес, в глубине — монастырь с капитальными постройками и сетью подземных ходов. Так вот, только двумя пулеметами партизаны сумели не расстрелять, а заморозить до двух сотен мадьяр. Ну просто заставили лечь на этой небольшой равнинке и не поднимать головы. В книге приводятся воспоминания венгерского офицера, где он признается, что было тяжеловато, ну да не будем цитировать, и так все ясно: мороз за двадцать, мордой в снег - и не шевелись. Задокументированы сведения и о весеннем бое, который прошел с теми же результатами, хотя оккупанты планировали партизан окружить и уничтожить. Анатолий Луговской в частной беседе рассказал еще одну любопытную историю, но как народный пересказ, а не задокументированный факт.



За день до карательной операции в Новой Слободе в селе появилась партизанская разведка. А основные силы мадьяр были где-то, в селе оставались несколько кашеваров. Их-то партизаны и порезали, и побросали в котлы. Неизвестно, в какой последовательности производились народно-мстительные действия — сначала резали, а потом - в котлы или наоборот. Рассказываем это только затем, чтобы было ясно, что враг был не просто враг, а взбесившийся. И, разумеется,всю свою ненависть обрушил на беззащитных.  Во всех районах выходили оккупационные газеты, в первых же выпусках которых население предупреждалось о смертной казни за любую помощь партизанам или окруженцам. И тем не менее находились простые бабушки-тетушки, которые ну просто не могли сдать в гестапо раненого хлопчика. Держали таких на чердаках или в погребах, рискуя не только своей жизнью, но и детьми-внучатами. А приказ был однозначен: «шиссен» не только виноватого, но и всех, кто находился рядом. А сколько людей отрывало кусок у собственных детей, чтобы перебросить «тормозок» за забор, пленным, которых оккупанты принципиально не кормили! Своих же полуголодных детей посылали на такую миссию. И старики вспоминают, что иногда немец, который охраняет периметр, может оказаться нормальным — не увидеть и не услышать. Сумская область - не весь мир и даже не вся Украина. Жестоко страдали наши ближайшие соседи. От рассказов людей иногда просто жить не хочется, а они боролись за жизнь. Говорят, что самой заветной мечтой каждого ребенка, который почувствовал войну на себе, было не стать летчиком или,например, моряком, а просто хорошо, нормально поесть. Голод был страшный, взрослые старались уберечь от него маленьких, только не всегда получалось. Дети запоминают то, что для взрослых есть малозначащий эпизод. Бабушка, которой теперь за 90, помнит, как оцинкованные корыта использовались в качестве санок, как оккупанты запрещали меновую торговлю на местных базарах, называя это спекуляцией, и о том, как люди шли на этот базар, рискуя не штрафом, а жизнью. Потому что дома были дети и внуки, вот ради них. Некоторых людей мадьяры брали не то чтобы в плен, а на работу. Без определения срока, длительности рабочего дня и т. п. Получил баланду, не застрелен — так ты же счастливчик!