Сегодня имя нашего земляка Алексея ВЕРТИНСКОГО хорошо известно театралам не только Украины, но и далеко за её пределами. В 1999 г. он получил премию "Золотая пектораль" в номинации "За лучшую главную мужскую роль", сыграв писателя "А" в моноспектакле "Синий автомобиль" ("Молодой театр"). В его арсенале десятки главных ролей, сыгранных в Молодом театре и театре «Браво». Известен Алексей и по многочисленным эпизодическим ролям в художественных фильмах. Работал в театрах Новосибирска, Владивостока, а также в Сумском театре им. Щепкина. Родился нынешний заслуженный артист Украины 2 января 1956 г. в Сумах. Сегодня, наведываясь в родной город, он не спешит афишировать свой приезд, поэтому побеседовать с ним несколько минут – настоящее везение.
r: Алексей Сергеевич, в четверг, незадолго до начала спектакля «Дядя Ваня», Вы провели мастер-класс в Сумском высшем училище искусств и культуры им. Д. Бортнянского. Там Вы сказали, что Сумах Вам стало грустно. Почему?
Алексей Вертинский: Я не знаю причины. Наверное, потому что совершенно отчётливо понимаю, что в моём возрасте рассчитывать на какие-то новые достижения, новые победы – это, мягко говоря, просто наивно. Жизнь прошла. И как-то печально от этого. Как выяснилось, в принципе ничего не изменилось в этой жизни. У меня многие годы были трудными. В советское время что за жизнь была? Никакой жизни не было. Я оглянулся назад и понял, что мы мало что выиграли за целые полвека.
r: В каком плане?
А.В.: В отношении театра в основном. Я – человек этой профессии, поэтому по другим темам стараюсь не высказываться, т.к. в других областях не являюсь специалистом. Поэтому и грустно. То, что когда-то было мечтой, превратилось в хромую мечту. А может это и искажение жизни. Раньше мне казалось, что и театры были побогаче что ли. Насыщеннее были. Сейчас они какие-то все... Без освещения. Без отопления. Влачат жалкое существование. Это и вызывает у меня жалость. Так не должно быть. Это ненормально – в XXI в. иметь такие пробоины в идеологии, в культуре… Это непростительно.
r: Во время вашего спектакля в нашем театре произошла «пробоина» – погас свет. Прошёл слух, что актеры хотят прервать спектакль. Так ли это?
А.В.: Ну разве в прошлом такое могло быть? Нас жизнь так приучила, что всё равно, что бы ни случилось – это всего лишь игра, и ничего трагического не произошло. Необходимо как-то выкручиваться. А что поделаешь? Я вырос в Советском Союзе и знаю менталитет нашего народа. Тут молил Бога, чтобы не встал кто-нибудь в зале и не выругался матом: «Для чего мне такое искусство надо?» А такие случаи у меня в жизни бывали. Как будто я виноват, как будто я распоряжаюсь светом и всем остальным. А что касается того прерывать спектакль или нет, то Боже сохрани. Я сидел себе в курилке и ждал второго акта. Тем более, что я подобных решений не принимаю, т.к. есть руководство – люди, которые за это отвечают. Я что? Я человек подневольный. Сказали играть – буду играть.
r: С подобными ситуациями сталкивались?
А.В.: Неоднократно. Были и не такие ситуации. В разных театрах они по-разному и решались. Аварии со светом тоже были. Узнавали, когда будет свет, и приносили свои извинения зрителям.
r: Вы неоднократно подчёркивали, что устали играть. Но публика не хочет мириться с Вашими заявлениями. О Вашем мастерстве говорят многочисленные хвалебные отзывы людей в Интернете. И всё-таки, как Вы боретесь со своей усталостью?
А.В.: Так бывает. Как бы там Богдан СТУПКА ни говорил, что устал, что ему уже невмоготу играть, тем не менее я прихожу на его спектакли и каждый раз открываю для себя необычайно глубокого мастера. Но за этим стоит гораздо больше, чем игра. Может быть, биография – очень сложная, интересная судьба человеческая. Мне вообще-то нескромно такие параллели проводить, но, возможно, что именно так всё и обстоит на самом деле. 
r: Для Вас Сумы – город не чужой. Часто ли Вы приезжаете сюда?
А.В.: Периодически, раз в три месяца приезжаю к маме и родным. Но я приезжаю, если можно так сказать, украдкой и без помпы. Я не хочу считанные минуты пребывания здесь посвящать чему-то другому. Может быть, когда-нибудь у меня будет больше времени и тогда всё будет по-другому. Но пока я приезжаю с одной единственной целью – повидать родных и утрясти все наши семейные дела.
r: Бывало ли у Вас ощущение, что в разных городах и зрители разные?
А.В.: Не то, что в городах – на каждом спектакле зрители разные. И в Киеве в зале могут оказаться какие-то подвыпившие придурки, перебравшие в буфете и начинающие играть громче, чем я. И такое бывает. Бывает и так, что к началу спектакля такая публика уже сидит в зале и начало спектакля проходит тяжело. Тогда и думаешь: «Мне два с половиной часа предстоит пуп рвать для того, чтобы вас, козлов, убедить, что в принципе это должно быть интересно». Тогда, с самого начала я стараюсь ухватить их внимание, и всё дальше катится, как по маслу. Потом даже диву даёшься.
r: Во время спектакля в зале несколько раз у кого-то долго звонил мобильный телефон. Хозяин явно не спешил выключать его. Часто ли такое бывает на спектаклях, и как Вы к этому относитесь?
А.В.: Такие случаи часто бывают у нас, но не за границей. Если у меня есть желание, то с таким зрителем я могу позаигрывать. Можно поимпровизировать по поводу телефона, по поводу музыки, по поводу цены этого телефона. Прервав спектакль, я говорю: «Это же, наверное, звонит такая-то марка телефона. Слышите, какая полифония у него. Наверное, такой телефон всего один на весь город!» Но бывает, что просто нет сил заигрывать с телефонами. Ну их!
r: В Вашей актёрской судьбе часто бывают мастер-классы?
А.В.: Нет. Я стараюсь вообще избегать все этого.
r: А почему?
А.В.: Потому, что мне это делать нелегко. Это тоже работа. Это тоже напряжение. Я должен или переубеждать кого-то, или соглашаться с кем-то. Это же делается не формально. Я же не преподаю геометрию, где достаточно сказать, что теорема звучит так то и так то. Проводить мастер-классы – это всё равно, что отыграть ещё один спектакль. 
r: Слушая Вас, невозможно не обратить внимание на ваш юмор. Умение шутить в любой ситуации – откуда оно?
А.В.: В последнее время я не юморной стал – голова забита Бог знает чем. Мне самому удивительно, что люди так реагируют на мои слова. 
r: Можно ли утверждать, что манера Вашей игры – это сумская школа?
А.В.: Конечно. Я же никогда не отрицал, что моё становление проходило здесь. И мои театральные вкусы формировались здесь. Потом уже жизнь что-то подкорректировала. Так уж получилось, что мастеров, работающих ярче и глубже, чем в Сумах, я больше нигде не встречал.
r: Однажды Вы признались, что у Вас в жизни был очень трудный этап – Вас не брали ни в один театр Украины. Мне известно, что Вам, чтобы хоть как-то заработать на жизнь, приходилось подрабатывать, выступая в пионерских лагерях. Так ли это?
А.В.: Да, выступал с кукольными спектаклями, названия которых уже сейчас и не помню. За спектакль я тогда получал три рубля – так и хлеб был в доме, и что-то необходимое для ребёнка.
r: Приходилось ли Вам в одном спектакле играть две разные роли?
А.В.: Да, в спектакле «РЕхуВИлийЗОР» (Н. Гоголь, П. Кулиш). Это своеобразный коктейль. Я там играю и Хлестакова, и сторожа на кладбище. Играть в таких спектаклях мне безумно нравится.
r: Справляетесь легко?
А.В.: Тяжело. Мне ничего легко не даётся. Рассчитывать, что эта профессия принесёт тебе славу и достаток, – значит глубоко заблуждаться. Самый большой недостаток этой профессии в том, что ты калечишь свою нервную систему. И к тому времени, когда хочется уйти на пенсию, понимаешь, что так мало актёров всё-таки хочет на неё уйти. Быть актёром – это как наркотик. Не можешь ни спать, ни полноценно существовать. Или адреналин нужен, который в течение сорока лет тебе выбрасывают в кровь примерно в семь часов вечера... С одной стороны, устал безумно, а с другой...