Солнышко, весна, карантин продолжается, но в ослабленном состоянии – до двадцать второго мая. Покупаю на «Сотне» в кафе «Домашняя выпечка» слойку с яблоками. Продают только на вынос – столики убраны, так как коронавирус, очевидно, притаился где-то рядом.
Спускаюсь с «Сотни» по ступенькам вниз, в скверик напротив Областной научной библиотеки – четыре лавочки, вокруг пахучая сирень, никого. Пью капучино, ем слойку, слушаю псалмы певчих, звуки которых доносятся с златоглавого Спаса-Преображенского собора. Прелестно.
Повсюду на городских клумбах цветут петуньи – самых разных расцветок. Красавцы. Спасибо цветочному хозяйству!
Некоторые зеленые участки на проспекте Героев Сумщины растут сами по себе, без участия садоводов, вперемежку с высокой молодой крапивой и цветущим чистотелом. Но это даже весело – дикая природа в центре города. Еще кое-где встречается, как в диких чащах Амазонки. Что не скажешь о лысом и скучном береговом участке перед Мануфактурой. Жаль, что снесли могучие деревья, которые веками берегли и украшали Псел.
На пляже у «Харьковского» моста расположилась одна единственная парочка – загорают, беседуют. Обычно здесь множество людей, это популярно место - красивый вид на реку, много зелени, но шумно - по мосту несутся непрерывным потоком автомобили. И тут же под мостом вижу нечто оригинальное - два железных туалета, без дверей, обращенные к пляжу. Интересно, содержимое туалета выводится прямо в реку? Бедные рыбки. Бедные отдыхающие. Бедный Псел.
Тротуары с новенькой плиткой на Харьковской под ногами пешеходов уже разваливаются, всюду дыры, ямы, нестыковки плитки с бордюрами, можно поломать ноги. Жаль, что имена тех, кто все это уложил, нельзя увековечить на памятных табличках: «Плитку укладывал прораб Петренко, Сидоренко» и  отдельно, огромными буквами: «Ганьба!».
На Харьковской уже открылись кафе и рестораны – с столиками на улице. Повсюду сидит публика – народ за чашечкой ароматного кофе постепенно разгоняет ауру коронавируса.
Захожу в магазин «Вело». Толпится народ, покупают велосипеды, ремонтируют, заменяют колеса – начался велосезон. Мне ремонтируют сломавшийся насос для велосипеда. Расплачиваюсь, собираюсь уходить. Продавец интересуется, не хочу ли я приобрести последнюю модель лыж? По летней скидке. Предложение соблазнительное, но вот в чем вопрос: а будет ли снег? В этом году мы его не видели. Продавец – спортивный и крепкий молодой человек, заверяет, что снег был, в лесу, за городом, всю зиму. Он с друзьями катался на лыжах почти два месяца. Вот так-то! Снег, оказывается, был! Только места надо знать. Так брать лыжи или нет? Еще и по скидке? Надо подумать. Заманчивое предложение. И главное – своевременное. Ведь зима не за горами!
На углу Харьковской и Лушпы много лет существует зловредный участок тротуара - метров сто, который не ремонтировался, наверное, с царских времен. Смотрю и глазам своим не верю – участок укатан толстым слоем свеженького асфальта. Какое разумное решение. Это тебе не каверзная плитка, которая расползлась на всех сумских тротуарах сразу после укладки. Благослови, Господи, умного человека, отремонтировавшего, наконец-то, эти злосчастные сто метров.
Гордо шествую по идеальной поверхности асфальта, как вдруг появляются стайка велосипедистов лет десяти. Летят на всех порах – по инерции по газонам, в обход корявого, как острые ножи, тротуара. И тут видят новенький асфальт. И над Харьковской раздается детский восторженный вопль: «Б.дь! Что? Дорогу заасфальтировали?!». Сказано веско. Нынче уста младенцев и не такое глаголят.
В «Сельпо» попасть не удалось. Сегодня это неприступная крепость. Большой дядя охранник попросил меня надеть маску. Если нет – приобрести. Да, маска – это сильная защита. Правда, никому она еще не помогла. Даже космические скафандры - не препятствие для некоторых видов Ковид.
Прихожу домой и слышу - у соседки шум, истерические крики. Стучу в дверь – поинтересоваться, не нужна ли помощь. Соседка - молодица весьма внушительных размеров - рассказывает, что ее старая мать пришла с улицы, бралась в подъезде за все поручни и ручки. И, зайдя в квартиру, грязными руками прикоснулась к своему лицу. «С..ка, б..дь, - кричала молодуха и била кулаками отчаянно в дверь, - теперь в квартире везде зараза! Эта дрянь (мать) точно хочет, что бы я сдохла от коронавируса!»
Спасаясь от душераздирающих криков, убегаю в свою скромную квартирку. Мир, очевидно, сошел с ума. У народа явно поехала крыша на масках и немытых руках.
Вспоминаю своих родных - прадеда и прабабушку. Они умерли в тридцать пять от холеры, в первую мировую. Оставив семерых детишек, которые не только не заразились и не заболели, но пережили революцию, гражданскую войну, голодомор, еще одну войну, еще один голодомор, дожили до ста лет и умерли своей смертью.
Не бойтесь вируса. Бойтесь плохих людей.