Глава 25

Дождь прекратился. Из-за тучи, у самого горизонта выглянуло солнце. Она сидела в глубоком кресле против окна, выходящего на запад. Одинокий подсвечник стоял на подоконнике. Его темное очертание проходило как раз через центр большого горящего круга, садившегося за горизонт. Разноцветные капельки дождя, скатывающиеся с листьев вишни, мелодичным звоном наполняли уютную тишину. "Сейчас солнышко зайдет, и я зажгу свечу”...
- Ты увлеклась эфирным ветром. Не думаешь ли ты?..
- Побудь со мной.
- Хорошо. Все это красиво, но...
- Тише. Потом поговорим. Я сейчас зажгу свечу, как раз в той точке, где... Но помолчим. Горит свеча.

Глава 26

- У тебя есть спички?
- Есть. Вот, возьми. Ты где? Я ничего не вижу.
- Стой и не двигайся. Сейчас. Я сама.- Катя чиркнула спичкой, прикрывая огонек ладошкой, легко подошла к столику, зажгла свечу на старинном подсвечнике.- Ну, вот, теперь проходи. Немного посидим здесь... Нравится?
- Ничего, нормально. Что это у вас? Летняя кухня?
- Что-то вроде этого. Вообще-то Серега строит флигель, чтобы здесь летом жить. Вон там еще две комнатки, а там – терраса. Скоро свет сюда проведут.
- Класс. Диван есть. Стол. Слушай, Катюша, давай потушим свечу и посидим на диванчике... Я к тому, что твои могут прийти. Увидят, что свет горит, и кто-нибудь придет.
- Нет, не бойся, никто не придет. Я тут часто бываю до самого утра почти... Когда к экзаменам готовлюсь.

- Ладно, иди ко мне.

Катя подсела к сидящему на диване Славику. Он обнял ее за ноги,

привлек к себе, легонько повалил на диван и стал целовать.

- Не надо, Славик. Подожди немножко,- высвобождаясь, попросила она,- лучше расскажи что-нибудь.
- Что тебе рассказать?
- Не знаю. Ты ведь такой умный. Много знаешь. О, дождик снова начался. Как же ты теперь домой дойдешь?
- Да пока мне домой идти, он перестанет. Ты меня еще не гонишь?
- Нет.
И снова поцелуи, от которых Кате становилось страшно. Она, то уклонялась от них, то легонько освобождалась от все более сильных объятий. Разговор как-то не клеился. Все сводилось к грубой прозе бессвязных слов: не надо... почему?.. зачем?.. а если... Но вот Катя почувствовала трепет где-то в глубине своего тела. Неведомое щемящее тепло расслабило; затуманилось в голове, и уже было не страшно, не было желания сопротивляться. И, словно со стороны, она с улыбкой наблюдала и ждала: что же и как оно будет. Славик расстегнул и снял легкую кофточку, не спеша, умело расстегнул бюстгальтер, высвободил грудь и... целовал, целовал, разжигаясь в страсти. Все так же не спеша, мускулистая рука вела упорно к цели. Вот и юбочка поддалась, и... Вдруг... Что это? Послышалось, наверное. Но снова сквозь непрерывный шум дождя тихий стук в окне раздался.
- Кто это?
- Не знаю. Пойду, посмотрю. Наверное, Сергей.- Спокойно, продолжая лежать, ответила Катя.
- Постой.
Славик соскочил и нервно стал одеваться, а Катя хихикнула. Ей было очень смешно наблюдать за суетой Славика. Она никогда еще не видела его таким.
"А если и впрямь брат?"- Мысль больно полоснула, и Катя неестественно быстро оделась. Застегивая на ходу кофточку, побежала к двери. Откинула затвор, толкнула дверь.
- Се...,- голос запнулся. Глаза округлились от удивления, не то от испуга. Сглотнула, быстро заморгала, посмотрела на побледневшего, борясь с дыханием, стоящего посреди комнаты Славика, тихо закончила, - ...па.
На пороге дверного проема появилась фигура абсолютно промокшего человека. С его одежды стекала вода, словно дождь входил в комнату вместе с ним. Он откинул рукой с лица редкие длинные волосы, поздоровался с застенчивой наивной улыбкой.
- Здравствуйте.
Славик и Катя в недоумении растерянно смотрели на незнакомца.
- Мир вашему дому.- Снова неприятная пауза. - Вы уж меня извините. Вот увидел огонек в окошке и зашел к вам. Так сказать, зашел на огонек... Простите...
Удивление и растерянность у Славика сразу сменились гневом. Еще бы! Непонятно кто прервал его сладострастие и стал причиной его нехорошего...
- Ану проваливай!
Лицо незнакомца еще больше расплылось в улыбке, и он, словно маленький, извиняясь, начал проситься.
- Но куда? Ведь там дождь идет. Не верите – посмотрите.- Он то и дело стряхивал одною рукой мокрые волосы, а другою пытался расправить прилипшую к телу одежду.
- Ты... То есть, вы откуда?- спросила довольно-таки сердито Катя.
- Я из лесу.
- Я из лесу вышел, был сильный мороз.- Съязвила Катя.
- Ха! Некрасов. Только у него – мороз, а у нас сегодня дождь. Девушка, позвольте мне остаться. Вам не помешаю. Я вон там где-нибудь в уголочке посижу...
- А я сказал: проваливай! Ты что, непонятливый?
- Славик, перестань.
- Да ты что, Катя, разная сволочь шляется...
- Славик!
- Да ты посмотри на его рожу.
- Ну, знаешь, хватит. Ведь дождь на дворе. Нельзя же так.
- Ах, нельзя? Так я по-другому – просто вышвырну его.
- Ну, что ж... Тогда я пойду позову брата.
- Ладно. Хорошо, пусть остается. Пусть. А завтра мы посмотрим. Я пошел.
- Как знаешь.
- Даже так? Ну, Катенька, ты даешь... Ты здесь остаешься?- Раздраженно спросил Славик; вернулся, прошел и сел на диван. Разволновавшись, закинул ногу на ногу, демонстративно нервно стал искать сигареты.
Кате больше всего не хотелось, чтобы тут вспыхнул скандал. И вообще, ей уже ничего не хотелось. "И откуда он взялся, этот?" Обмякши, устало она сказала:
- Нет, Славик, что ты? Я в дом пойду. Разбужу брата: пусть он с ним разбирается.
При упоминании о брате Славик снова вскочил, и Катя увидела, как он заторопился и быстро скрылся за дверью, не попрощавшись. Она ведь знала: оставить Славика с незнакомцем нельзя – уж больно ершистый этот ее кавалер. Он может натворить, бог знает что. А парня жалко. Пусть переночует. Что ж такого? Может, это и к лучшему, что он явился в такой момент... У самой двери она остановилась и через плечо грубовато окликнула:
- Эй, как вас там?- И снова это улыбающееся лицо. Все же он странный какой-то.- Подымите диван, там постель и одеяло. Раздевайтесь скорей да укутывайтесь.
- Спасибо.
- Да ладно вам.
- Спокойной ночи.
Но Катя уже не слышала. Она бежала под шорох дождя домой.
Утром, когда Катя выскочила, проснувшись, во двор умываться, брат, торопясь на работу, мимоходом остановился.
- Доброе утро. Как спалось?
- Доброе утро. Ты уже уходишь?
- Угу. Слушай, Кать, а кто это во флигеле спит?
- Ой, я забыла. Он еще спит?
- Вроде, да. Так, кто это?
- Не знаю. Он вчера ночью пришел, во время дождя. Не могла же я его прогнать. – Она выжидающе посмотрела на брата. Он молчал, не то вспоминая, не то размышляя над чем-то.- Я пришла из клуба, зажгла свечу, хотела там спать. А он явился, говорит, мол, путешествовал в лесу, увидел огонек и пришел. Уж очень он промокший был и жалкий такой.
- Все правильно, пусть поспит. Не буди. Мне кажется, я его знаю.
- Знаешь? Кто это?
- Но, может быть, ошибаюсь. Не разглядел. Однако, пусть поспит. А когда проснется, покормишь и пришлешь его ко мне в сельсовет.
- Хорошо.
- Странно, однако, это все... Интересно, к хорошему ли?
- Ты о чем?
- Да так, ни о чем. Я пошел.
По утрам, как обычно, когда все взрослые уходили на работу, домашние заботы (в основном летом) возлагались на Катю и бабушку. Мать, хоть и была уже на пенсии, еще ходила на ферму. Отца Катенька почти не помнит: ей было шесть лет от роду, когда он погиб.
Жена Сергея Галя с утра до обеда работала в конторе колхоза помощником бухгалтера, а вечерами ходила открывать клуб, где собиралась малочисленная молодежь. Дело в том, что ставку завклуба совсем сняли, и официально сельский клуб был закрыт. Галя как бы на общественных началах летними вечерами открывала его, чтобы хоть где-то могла проводить свой досуг молодежь.
Первым делом Катя будила своих маленьких племянников Костика и Светочку. Умывала их, одевала и отводила в садик. Потом брала сапу и уходила на огород.
Когда Костик и Светочка уже были одеты, Катя повела их в летнюю кухню, чтобы напоить молоком. Бабушку же предупредила, что во флигеле спит молодой человек, чтоб она не испугалась, а когда он проснется, то пусть подождет ее.
Возвратившись, Катя обнаружила, что ни бабушки, ни ночного гостя нигде нет. Непонятная растерянность охватила Катю. Но вот она уловила отдаленный звук равномерно стукающего топора. Выбежала за флигель и видит: за огородами в рощице, у самой речушки, сидит бабушка на пне, а у колодца стоит ночной пришелец и рубит дрова. Странно, что даже громадный, лающий Тишка преспокойно разгуливает возле них. "Кто же он такой, этот парень?- Призадумалась, охнув, Катя и стала перебирать в памяти все вчерашние события. Краска жаром обожгла ее лицo при мысли...- Господи, а если он стоял под окном и все видел?" Как ошпаренная, вбежала во флигель, посмотрела на окна - везде висели занавески. "Ну, да я же сама их завесила. Какая же я дура!"- Со двора еще раз заглянула во все окна и, убедившись, что и снаружи ничего видать, успокоилась. "И откуда он взялся? А если бы он не явился, что было бы со мною? Хотя, какая разница? Ведь Славик меня любит. Нет, это все-таки знак. Хоть и интересно, но надо быть осторожнее со Славиком. А в сущности, как бог даст... Ты смотри, а он ничего, этот пришелец. Вчера мне таким хмырем показался"
С этими мыслями Катя тихонько незаметно подошла к бабушке. Первым учуял ее пес. Поковылял навстречу. Бабушка оглянулась вслед.
- Ах, вот вы где! Я уж думаю, куда все запропастились?
- Да вот, Катюша, Женя согласился дровишек мне нарубить, а то мне плиту нечем топить. Сереже некогда, а дрова-то кончились.
- Доброе утро, Катя.- Остановился и, развернувшись, с такой же наивной улыбкой поздоровался Женя.
- Женя? Вас зовут Евгений? А отчество?- Стараясь быть серьезной и строгой, спросила Катя.
- Ну, что вы, Катя!- Еще больше засияло улыбкой лицо.- Какое отчество? Просто Женя.
- Так вы решили зарядкой заняться?
- Да. Знаете – люблю это дело.
- По вас не скажешь.
- Ну, я тогда пошла, Катюша. Возьму немного дров.
- Нет- нет, бабушка, что вы! Я сам принесу. Я...
- Кому – бабушка, а кому – Екатерина Семеновна.
- Катя, что с тобою?
- Ничего.- Резко ответила Катя, с виду сердитая, в упор глядя на Евгения. Но глаза ее выражали еще детскую наивность, доброту и мягкость характера.
Евгений, все так же спокойно улыбаясь, пояснил:
- Это ничего, Екатерина Семеновна, Катя просто пытается предупредить, чтобы я не вторгался в вашу семью.
- Ах, ничего не понимаю. Так ты, Женя, принесешь дрова?
- Да-да, обязательно.- Женя, сильным ударом загнав топор в колоду, наклонился собрать дрова. Но Катя подошла вплотную и остановила его.
- Оставьте, я сама отнесу, а вы уж рубите, коль взялись, просто Женя.
- Катенька, не сердитесь на меня за вчерашнее. Но обстоятельства...
- С чего вы взяли, что я на вас сержусь? Мне, знаете, как-то все равно.
- Понимаете, это роковая случайность, что я попал к вам именно в тот момент...
- В какой такой момент? - Прервала Катя и с замиранием сердца насторожилась.
- Ну, наверное, прервал свидание с вашим любимым. Но я не знал, что вы вдвоем. Я ведь никого не видел. Думал, старичок или старушка... Вдруг вы дверь открываете.
- Так вы и впрямь не знали, кто здесь живет?
- Ну, говорю же вам – чистая случайность.
- Ладно. Отнесу дрова, потом поговорим.- Катя проворно набрала охапку дров, легко побежала и догнала бабушку.
- Ты чего, внученька, так сердито с пареньком?- Спросила Екатерина Семеновна запыхавшуюся, как будто повеселевшую Катю.
- Да так, в шутку.
- Я вижу, что в шутку. Было бы всерьез – я бы и не спрашивала. Чужой ведь человек, а ты уж... Хотя вроде и неплохой. Ну, да все равно чужой. Своих-то парней пруд пруди.
- Что ты, бабуля, говоришь?
- А то, что вижу, то и говорю. Пришел невидаль откуда и уйдет невидаль куда... ты останешься.
- Бабушка, да я его знать не знаю.
- То-то, что не знаешь... А где это Тихон? Видала? Не было еще такого, чтобы наш пес с чужим человеком подружился. Вон он, смотри, как играется с ним... Смотри, внученька, рановато тебе еще...
- Бабулька, я тебя не понимаю.
- Ничего, скоро поймешь. Все же он хороший человек, не испорчен. Это меня и радует.
Катя быстро собрала на стол. Отварила картошки, поджарила яичницы со свининой, приготовила салат с редиской, луком и укропом. Поставила кувшин молока. Нарезала хлеб. Все накрыла рушником. Побежала звать гостя. Завязался легкий, желаемый разговор. Они незаметно на "ты" перешли – всегда так происходит, когда собеседники стремятся к этому. Катя расспросила, откуда он, кто таков, и Женя много рассказал интересных приключений и вообще обо всем. Но конкретно – кто он и откуда – так и не сказал. Похоже, что Катя и не заметила этого. В свою очередь, Женя расспросил Катю о ее семье, об интересующем его брате Кати Сергее и понял, что Сергей – глава семьи, так как он старше Кати на семнадцать лет. Отец их давно погиб при странных и загадочных обстоятельствах. Сергей воспитывал Катюшу. А еще он – председатель сельсовета. Но вот понять Евгений никак не мог, откуда же Сергей его знает. В своей памяти он так и не нашел знакомого по имени Сергей Тараненко. "Нет, не может быть, чтобы он меня знал"
Потом Женя перевел разговор на другую тему и совсем незаметно, мягко спросил:
- Катюша, а тот парень вчера... Ну, как его? Славик, кажется...
- Славик, Славик...
- Он что – твой...
- А это тебя не касается.
- Прости, если тебе неприятно. Я считаю, что если ты его любишь, то, что же тут такого? Я просто так, к слову...
- Он меня любит... И я его...
Но Катя запнулась, не зная почему. А Женя и не заметил. Ему бы заметить, как опытному психологу, но он не заметил. Положительный ответ Кати его сбил, ведь он так хотел услышать "нет". Наступила странная тишина. Где-то закричала курица, в речушке всплеснула рыбина, зевнул и потянулся Тишка, поднялся, хвостом завилял. Где-то позади, невдалеке раздался голос бабушки.
- Катюша, что же ты гостя голодом моришь? Небось, уж все остыло. Веди Женю завтракать да дров не забудьте прихватить.
Когда Женя, поблагодарив за завтрак, ушел, Катя поймала себя на мысли, что вновь и вновь прокручивает в памяти весь разговор с внезапным гостем. Его голос все время звучит у нее внутри. Его движения, гримаса копируются ею неосознанно. Тишка с любопытством наблюдал за хозяйкой, положив голову на лапы, то и дело, переваливая голову с боку на бок. Заметив взгляд собаки, Катя спохватилась. "Да что это я?.. А Славик?"... И вот она, полуприкрыв глаза, вспомнила, как целовалась с ним, как он прикасался к ней, как раздевал... "Как же в первый раз-то? Больно, наверное. Ох, и дура я. О, коровы пришли, а я ничего еще не сделала. Что со мною сегодня?" И тут же со двора услышала голос бабушки.
- Катюша, корову привяжи. День пролетел, а ты... Что с тобой?
В кабинете председателя сельсовета никого не было. Но вот вошла женщина, спросила, кто таков, а когда Женя назвался, попросила подождать, дескать, председатель его хотел бы видеть, но сам ненадолго уехал. Женя вышел на улицу, медленно направился к памятнику, стоявшему на берегу большого пруда. Странный, необычный памятник – местная достопримечательность – заинтересовал его, когда он еще шел к зданию сельсовета. "Довольно интересное сооружение этот памятник мамонту. Оказывается, здесь были мамонты много тысяч лет назад. Потом они все вымерли. К чему это я? Интересно, как было здесь в то время, когда они еще бегали?- Он посмотрел на барельеф, улыбнулся.- Останусь-ка я еще на денек. Как ты думаешь? Надо же познакомиться с Сергеем. Откуда он меня знает?” Подошел к скамеечке, сел в тени вербы, лениво размышляя: “И чего я сюда приперся? Эксперимент мой не удался, дорогой мой друг и учитель Антон. Поплыл я по течению судьбы, и куда меня прибило? Бог весть куда. Скучище. Никакого движения. Все, что могло здесь произойти, уже произошло. Вот когда-то мамонта выловили, и все остыло. Вряд ли в ближайшие сто лет здесь произойдет какое-нибудь событие. Но почему я попал к этой Катеньке? Совсем еще юная. Тем более она влюблена. И парень у нее красавец. Вот с братцем познакомлюсь... Что это у нее за братец, что парень – как его? Славик, кажется, боится? И откуда этот братец знает меня? Не кажется ли тебе, что такая юная, красивая девушка – редкость большая, как вот ты, например, мамонт. Когда-то вы жили много лет, и никто вас не замечал, а теперь даже твой скелет – редкость. О, машина... Господи, какая же унылость здесь! Человек из машины вышел. Так я ж его знаю. Ну, да. Давеча встречался с ним я. Вот это свидание! А если он и есть брат Кати? Тогда останусь здесь надолго. Да, идет ко мне. Вот это случай! Значит, я на правильном пути"
- Здравствуйте, - поднявшись, шагнул навстречу Евгений, - вот мы снова встретились. Чудеса, да и только. Вот так случайность, не могу поверить.
- 3дравствуйте,- подойдя, пожал руку путешественника Сергей.- Я, знаете ли, в случайности не верю, а здесь не знаю, что и думать. Вас как зовут?
- Евгений, просто Женя.
- А меня...
- Сергей. Я знаю. Вы брат Кати. А отчество?
- Обойдемся. Присядем здесь?
- Охотно.
- Вы знаете, Женя, я, когда увидел вас во флигеле утром, не мог поверить. Не могли же вы меня выследить. Подумал, может Катя, каким образом вас привела. Спросил – она не знает. До сих пор не могу понять. Как вы объясните?
- Не знаю. Честное слово – не знаю. Не могу понять. Есть такое слово: интуиция... Оно, мне кажется, здесь уместно.
Оба слегка рассмеялись. Сергей закурил. Немного помолчав, спросил:
- И все же, как вам удалось меня найти?
- Да я и не искал.- Разулыбался Евгений.- Давайте по порядку. После того, как мы с вами расстались, я решил пройтись по этим местам пешком. Ведь вы же мне понарассказывали такие страсти, такие истории. Они меня заинтересовали. Я пошел вдоль реки, вниз по течению. Не знаю, почему, но возле церквушки, которая в двух или в трех километрах отсюда, свернул в ваши леса и бродил по ним до вчерашнего вечера. Хотел пройти по местам великого гетмана, опять-­таки под впечатлением ваших рассказов. Вечером поставил наспех палатку... А тут, такой дождь пустился! Палатка потекла. Потом немного утих. Смотрю: вроде огонек вдали блеснул. Пошел на огонек. Постучался. Открыла дверь девушка... Вот так я и попал к вам.
- Невероятно. Но в этом что-то есть.- В задумчивости произнес Сергей. Потом предложил.­ Слушайте, Евгений, давайте на "ты".
- Охотно.- Согласился Женя и протянул руку Сергею.
- Ты погостишь у меня?
- Нет, не могу.
- Почему?
- Погостить не могу. Но поработать, если есть работенка, могу.
- Работу найдем, а поживешь у меня. Вот та церквушка, мимо которой ты проходил, а потом свернул в наш лес,- она реставрируется. Там есть художник. Пойдешь к нему в помощники?
- Но... Я рисовать не умею.
- Не рисовать, а помогать ему будешь: что-то там месить, лепить, красить и прочее. Он все тебе расскажет и покажет. Толковый парень. Одному ему тяжело. Людей у нас не хватает даже на сельскохозяйственные работы.
- Пойду с большим удовольствием.
- Я утром тебя буду туда отвозить, а вечером – забирать.
- Нет, Сережа, не надо. Я заберу свою палатку и поставлю вблизи где-то, и буду жить.
- Зачем же в палатке? Там рядом есть бригада, в бригаде – домик с телефоном, рацией, телевизором. Там наш сторож. С другого хода есть еще две комнаты с кроватями и постелью для приезжих. Там – художник живет.
- Вот хорошо. Значит, буду и я.
- Обед развозит полевая кухня. Завтрак и ужин я буду привозить тебе.
- Спасибо. Меня это очень устраивает.
- Тогда – до вечера. Но сегодня дождись меня у нас дома. А завтра я тебя отвезу.
- Ладно.
- Вот и хорошо. Вечером поговорим.
Евгений пришел в лес, отыскал свою палатку, вытащил все изнутри, поразвесил на ветвях деревьев, чтобы просохло; снял палатку и накинул на кустарник. Спустился к ручейку. Сел на поваленное дерево. Крикнула встревоженная птица. С шумом задевая ветки, улетела. Прокатилась по лесу дробь дятла и растаяла. Издалека донесся звук удара хлыста. Над головой затрещала сорока. У самых ног чуть слышно журчала вода в ручье. Женя подсел поудобнее к стволу дерева, прислонившись спиной. В памяти возникли глаза Катеньки. Он улыбнулся. "Как же я сюда попал?" Мысль полетела в прошлое, отыскивая в памяти точку отсчета.
С начала текущего года ему как-то особенно не везло. На работе как молодой и одинокий попал под сокращение. Хотя можно было остаться, но куда пойдут женщины, у которых малые дети, да и с мужьями... Не стал дожидаться: подал заявление. Мотался по разным местам, подрабатывал, где можно. Наконец пристроился в музее реставратором. Хоть невелика зарплата, зато стабильно выплачивали. Другие вообще на рынок пошли торговать. Любимая женщина, с которой он встречался, ушла к другому, хоть и не любила. "У него хоть деньги есть, машина, а ты себя прокормить не можешь" Он долго еще ходил к ней. Считал, что придумала все, и мужика никакого нет у нее. Но однажды он постучался, как обычно, легонько толкнул дверь. Вошел. Из комнаты доносились звуки скрипения дивана. Не сообразил сначала. Прислушался. Прерывистые вздохи, шумное дыхание. Заглянул... И вышел. Больше ее не видел. Нет, как-то однажды на базаре встречал: торговала. Вот и все. Самое страшное произошло в его жизни потом.
Ранней весной к нему в гости пришел друг детства. Давно не виделись. Такой подвижный, шустрый малый. Немного старше. Женат уж. Слышал, что живут плохо, но сам никогда об этом не говорил. При встрече всегда живой, веселый. Давний друг. Почему же он пришел? Хотелось как можно лучше угостить. Он любил выпить, хотя пьяным никогда его Женя не видел. Сели, выпили по одной, поговорили о том-сем. Зацепил он тему об аномальных явлениях на земле.
- Вот ты скажи мне, Жека, почему умирают города?
- Понятия не имею.
- Но ты же историк.
- Я никогда не думал об этом.
- Тогда послушай. Я тебе скажу.- Он приблизился и тихим голосом, словно открывал великую тайну, с легкой загадочной улыбкою продолжил.- Я открыл аномальные явления в нашем городе.- Потом отпрянул и громко, быстро заговорил.- Постой, не перебивай. Я понимаю, что ты хочешь сказать. Но дело в том, что я за ними давно наблюдаю, и, ты знаешь, они ведь не исчезают, не уменьшаются, а растут как в объеме, так и в количестве. Я знаю все точки аномальных явлений в нашем городе. Я даже формулу вывел. Сейчас покажу.
Он быстрым движением достал из кармана блокнот с ручкой, и долгое время разъяснял расчеты, доказательства языком физика, ведь он – физик-экспериментатор по образованию и по призванию, но больше года как оставил кафедру и пошел на рынок.
Жене непонятно все это было, но интересно. С неослабевающей энергией он дальше продолжал, то и дело, подпрыгивая на стуле.
- Женя, хоть ты ничего не понял, но ты поверь, что это – формула будущего, я еще ее доработаю. Тебе-то зачем я все рассказываю?..- Пауза.- Я не знаю, как его обнаружить, но знаю его действие на живой организм, знаю, как оно развивается. Вот никак не могу понять, как оно появляется. Эти аномальные дыры в своем развитии могут сожрать весь город. Да что там город! Ты бы покопался в истории. Отчего они появляются? Не из космоса ж прилетают? А здесь рождаются. Наши, родные. Как в прошлом чума, холера, тиф... Теперь раковая опухоль. И вообще, Женя, помни: все, что происходит здесь, рождается только на земле, ничего из космоса к нам не прилетает. Это только мы летаем в космос: туда-обратно, туда-обратно, как вечный маятник. И тоже непонятно, зачем.
Наступила пауза. Евгений улыбнулся, не зная, что ответить. Его друг громко хихикнул, загадочно, весело подчеркнул.
- Вот видишь – и запел.
Он никогда не умел петь, а тут – запел. Некрасиво, но громко, весело.
Внезапно погас свет. Евгений поднялся.
- Наверное, лампочка перегорела. Сейчас заменю.
- Зачем? Ведь не темно. Давай лучше выпьем.- Сам разлил по стопочкам водочку.
- Наверное, аномальные дыры рождаются нами?
- Да я уже думал над этим. Вот только не пойму, как. Ты все же покопайся в истории. Аномальные дыры, должен тебе сказать, есть и вблизи твоего дома.- Он назвал троллейбусную остановку, да перекресток. - Подобные места я стараюсь обходить. Ну, а если прохожу, то очень осторожно.
- Хорошо. Я поинтересуюсь. Расскажи о себе. Как же ты живешь? Чем занимаешься? Где работаешь?
- Да чем? Ничем. Ничем я не занимаюсь.- Обмякло и уныло, ответил он.- На базаре стою. Торгую.
- На кафедру не хочешь вернуться? Физик все-таки. Ученый физик.
- А жить на что? - Ответил с досадой.
Выпили еще по одной. И, словно что-то предчувствуя, Евгений спросил:
- Ты домой поедешь или останешься у нас ночевать? Я у Веры Степановны в спальне лягу, а ты здесь – места хватит.
- Нет-нет, я домой поеду.
- Тогда водочки хватит. Я тебе лучше с собою дам. Мы лучше чаю попьем.
- Слушай, Женя, если у тебя есть сало – дaй. На базаре стою, а жрать нечего.
- Конечно, дам – есть сало.
Попили чайку. Женя проводил своего друга детства. Распрощались. Уходя, он остановился, обернулся, громко, бодро произнес:
- Слышь, Женя, ты все же не забудь про аномальные явления. Если мы будем знать, отчего они происходят, мы сможем узнать, почему умирают города. Хотя процесс этот неизбежен... Эх, люблю я стихию.- Сказал и ушел в надвигающиеся сумерки.
В библиотеке музея Евгений кое-что нашел интересное и сразу же позвонил к нему домой. Там ответили, что он умер... Евгений остолбенел. Не мог понять ничего и выдавил:
- Когда?
- Позавчера вечером. Его сбила машина.
Значит, тогда, в тот вечер, когда он ушел... Значит, он провел с Евгением последние минуты. "Но почему именно тогда?! Может, он хотел о чем- то предупредить? Но о чем?"
Все было как в кошмарном сне. Дни летели за днями. Все складывалось как нельзя хуже. Евгений силился и не мог понять, почему так плохо. Жизнь повергает в какую-то страшную пропасть. На чем сосредоточиться, чтобы хоть как-то уцелеть, выжить. Самое страшное то, что с друзьями творится то же самое. Неделю назад Евгений рыскал в поисках небольшой денежной суммы, но результатов не было. Вдруг он вспомнил о педагоге и друге Антоне Алексеевиче, который читал философию в институте. Евгений знал, что Антон Алексеевич никогда не жил в достатке. Но он имел друзей, коим улыбнулась фортуна, так сказать, в материальном плане. "Только бы он был дома" Ему повезло. Антон открыл дверь и радостно встретил своего любимого студента. Как бы ни складывались в дальнейшем дружеские отношения между студентом и преподавателем (даже общие друзья), все равно барьер студент­-преподаватель между ними не исчез.
- Господи! Сколько лет, сколько зим! Женя, вы ли это?! Ну, здорово! Проходите. Очень, очень рад. - Здравствуйте, Антон Алексеевич. Да вот, пришел по делу.
- О делах потом. Сначала – на кухню. Пойдем. Как я рад.
И только после того, как закончили обедать, перешли в комнату, удобно развалившись каждый с чашечкой кофе. Антон, отпил глоток, закурил.
- Ну, какие у нас дела?
- Понимаете, Антон Алексеевич, не знаю, как сказать... Три месяца как погиб друг мой один. Очень тяжело... Мы... Он – друг детства... Меня постоянно преследует чувство вины. Наверное, я бы смог его спасти, а не сумел. Он погиб. Его машина сбила. В тот вечер мы с ним долго беседовали. А когда он возвращался, случилось... И до того мне не сладко жилось, как многим сейчас. А после трагической потери еще хуже. Не могу сосредоточиться, не могу понять, как преодолеть, избежать, что ли падения дальнейшего: и психологического, и материального, и духовного... Нигде никакой работы. Весь в долгах... С ума можно сойти. Хотел было домой в Россию поехать – в Питер. А там... Вот пришел к вам; может, хоть вы мне посоветуете, чем- то поможете.
Антон долго ничего не отвечал. Снова закурил. Глядел на сизоватый сигаретный дым и лихорадочно размышлял. Вот время-то настало. Растерялись мы. Дождик врасплох застал. Подумаешь – дождик. Ведь он скоро пройдет. Пусть даже мы и промокнем. Да, но ведь не каждый-­то простуду может перенести. Из сизого сигаретного дыма выплыло лицо старика. Кто это? Ах, да. Тот вечный старик, который был в моем сне когда-то. Кого же он мне напоминает? Такой знакомый. Неужели?.. Ну, да, мое лицо. Так значит... Вот мой крест. Вот мое предназначение. И, словно продолжая размышлять вслух, произнес:
- У каждого свой крест. Ах, эти декабристы, святые имена: Бестужев, Рылеев, Каховский, Рюмин, Пестель и все остальные. Они... Исус тоже ведь пошел на плаху. Сила у него была великая. Но о чем это я? Простите, Женя.- Он встал, прошелся, снова сел.- Сейчас, как никогда, надо двигаться, искать, делать то, что вы умеете делать хорошо. Ни в коем случае нельзя останавливаться. Так не может долго продолжаться. Обязательно что-то изменится. Во-первых, снимите с себя эту ответственность. Не могли вы его спасти, друга своего.- Антон сделал паузу, затянулся еще раз и погасил окурок в пепельнице. Ясно припомнилось, как погиб Валера.- Когда­-то давно умер мой друг, молодым, здоровым... Умер нелепо. И тоже его сбила машина. Только преднамеренно. Представьте себе: на его месте должен был оказаться я. Я понимаю, как вам тяжело. Но... Предположим: вы смотрите кино. Перед вами разворачиваются события. Они вас тревожат. Это хорошо. Но вы не можете изменить ход тех событий. Вы только можете встать и уйти, или остановить, если это возможно, то есть выключить. Но вы должны набраться мужества и досмотреть фильм. Все, что происходит сегодня в реальной действительности, мы ведь только наблюдаем, да-да, мы – живые свидетели происходящего, исполнители творений. Все, что мы сегодня видим, произошло уже вчера. Ход событий, происходящих сию минуту, нам, смертным, никак не изменить. Почему к тебе пришел в свои последние минуты друг твой – это очень важно. Очевидно, он хотел о чем-нибудь предупредить. О чем вы говорили?
Молча и внимательно выслушав рассказ, Антон долго думал. Принес еще кофе.
- Помнишь, я читал вам тему: "Творчество"? Ведь что такое творчество? Ну, да, конечно, пре-о­бра-зо-ва-ние. Мы все прекрасно знаем один из законов диалектики: переход количественного в качественное. Так вот этот самый "переход", эта тончайшая граница и есть творчество. Эта граница, где происходит великое таинство преобразования, может быть нескончаемо тонка и нескончаемо велика. Я думаю, что ваш друг физик пытался искать ответ на поставленный вопрос именно здесь. А пришел к вам он неспроста. Вы ведь единственный друг детства в этом городе, я так полагаю. Он тоже питерский. Во-вторых, вы, Женя, не заняты точными науками, поэтому позволите себе рассуждать шире, оперируя даже древней мифологией. Так что будем считать, что друг ваш, не подозревая, передал вам эстафету. Казалось бы: такая наивная, простая задачка, а ведь неразрешима. Послушайте, Женя, у меня кое-какие есть соображения по этому поводу. Но сначала вы попробуйте сделать то, что и я когда-то.
- Что именно?- Не понимая, спросил Евгений.
- Побродите по свету. Когда я был в вашем возрасте, я очень много бродил. Вот так запросто брал рюкзак, палатку и уходил, куда вздумается: на попутках, автобусах, а чаще – пешком. Заеду, бывало, куда-нибудь, а обратный путь одолевал пешком... И еще о кино. Очень важно не просто досмотреть фильм. Важнее то, что вы увидите, как воспримите, что переживете. Именно то, что родится в вашем сознании во время просмотра вашего фильма – те мысли, те чувства, те эмоции – и создаст ваш жизненный путь в следующий раз. Именно наша биоэнергия, рожденная нашим же сознанием, и есть питательная среда для Вселенной, и в тот же час зеркальным отображением возвращается, озаряя наш путь в следующий приход. Но об этом потом... Мы как-то еще поговорим. А сейчас в самый раз вам, Женя, побродить.
- Но...- Евгений запнулся. Ему стало вдруг стыдно.
- У вас нет денег. Я знаю. Пустяки.- Оживился Антон Алексеевич и молодецки поднялся с кресла.- Найдем деньги. У меня есть несколько приятелей. Очень богатенькие. К счастью, они еще не зачерствели, и иногда дарят мне определенные суммы. Теперь: завтра же пишите заявление на отпуск; берите рюкзак, палатку и прочее, идите на автовокзал. Запомните: только на автобусе путешествуйте. Посмотрите на карту. Подчинитесь своему чувству. Вы попадете туда, где вы будете нужны. Вы попадете туда, где вас будут ждать. Вы сможете там предупредить что- то. Вы сможете там не допустить что-то. Поезжайте, побродите по свету хотя бы с месяц. Когда возвратитесь, тогда и помозгуем мы с вами.
На улице, когда оба шли к троллейбусной остановке, Евгений спросил:
- Неужели сейчас есть такие богатые, которые могут так вот просто поделиться?..
- Конечно, есть, Женя. Они всегда были у нас на Руси. Вспомните наших великих меценатов.
- Это было когда-то, а сейчас... Я недавно встретился с одним приятелем. Он каким-то образом разбогател. Есть своя фирма... Знаете, что он мне сказал? "Богатые и бедные были всегда. А то, что была, якобы, уравниловка в застойные времена, - это преступление. Богатые – есть труженики, и они должны жить лучше, а бедные – это лентяи, они достойны своей бедности и должны голодать". Самое страшное состоит в том, что эта чушь бытует во все времена.
- Давайте не будем об этом сейчас, как говорится в Писании, ибо не ведаем, что творим. Я – к тому, что богатым быть совсем не плохо. Но вместе с тем это большая ответственность.
Поверьте, много, очень много есть людей богатых, сильных и стоящих на твердой почве... А вот и троллейбус. Поехали...
Вот так и уехал, вот так и попал в этот райцентр. Маленький зеленый городишко. До того маленький, что Евгений сразу растерялся. И пяти минут автобус не ехал по поселочку, который разделяла трасса. На автостанции Евгений вышел. Дверь за ним захлопнулась, и автобус укатил дальше, обдав напоследок недоумевающего путника грязью из выхлопной трубы. В этой поездке (а ехал он немало - немного восемь часов) Евгению показалось, что все автостанции на одно лицо: маленькие, пыльные, абсолютно пустынны, и, как эмблема любой автостанции, - пьяный мужик, спящий на лавочке; старуха, роющаяся в мусорнике, и ряд ларьков с торгашами, у которых отрешенные, ничего не говорящие лица. Под палящим знойным солнцем Евгений так и стоял на одном месте, пытаясь сосредоточиться и понять, куда идти. Вдруг голос сзади:
- Молодой человек.
От неожиданности вздрогнул, оглянулся.
- Простите, вы случайно не с киевского автобуса?
- Да,- улыбнулся Женя,- с киевского.
- Может, у вас билет остался? Не могли бы вы мне дать? Для отчета нужно.
- Да, конечно. Пожалуйста.- Лицо Евгения совсем расплылось в улыбке. От коренастого, широкоплечего незнакомца веяло силой, спокойствием, надежностью. Загоревший, с уставшими слегка глазами, простой, чуть заметной улыбкою.- Куда же я его подевал? Вы не очень торопитесь? Я сейчас найду.
- Да можете не суетиться, я вовсе не тороплюсь.
- Ах, вот и билет. Возьмите.
- Я вам очень благодарен. Это удача. Мне очень нужен этот билет и именно сегодняшним числом.
Еще раз спасибо.
- Не стоит благодарности: я-то ни при чем здесь. Вам просто повезло, и я рад за вас.
- Спасибо.
- Если вам не трудно, скажите, в какой стороне город?
- Как это? - Удивился незнакомец.- Ведь вы его только что проехали.
- Так это и есть город?
- Ну, да.- Оба разулыбались, каждый по своему соображению.- Если вам в город, то пойдемте: нам по пути. Значит, вы впервые приехали? А к кому, если не секрет?
- Ни к кому. Я просто путешествую. Вот в отпуске... Решил побродить по красивым местам.
- Это хорошо. У нас здесь, конечно... Но ведь теперь... я понимаю: на машине, или к знакомым, но вот так, пеши, одному... В конце-концов это не безопасно.
- Ничего. Уж как-нибудь. Вы мне лучше расскажите о вашем крае. Я ведь историк в некотором роде, и мне все интересно.
- Там, у моста, я буду машину ожидать и расскажу, что знаю, из истории наших мест.
Они остановились возле моста. Сельский интеллигент (так окрестил незнакомца Евгений) снова закурил, оглядел площадь перед мостом, вглядываясь в каждую машину, потом повернулся, указал вдаль рукою, за мостом.
- Вам на ночь лучше остановиться вон в том лесочке, в километре от города, а то здесь... Вас не поймут. Не то время.
Вкратце, как обещал, он рассказал про события исторического прошлого, происходившие в этих краях: про Богдана Хмельницкого, про Петра... Про Мазепу и таинственные сокровища. Про оставшиеся развалины былых дворцов и храмов. Про сказочно красивые леса и прочее. Его рассказ был кратким, но обильным. И, уже садясь в машину, он спешил договорить. Газон укатил – ­они даже не попрощались.
Теперь он здесь. Неповторимая случайность. "Значит, я здесь нужен. Не знаю, кому, но нужен. Что ж, поживем-увидим".
За ручейком простирался луг среди холмов, с густой, еще не вытолоченой травою. Прямо в ложбинке, в километре от леса начиналось село, улицей в несколько заброшенных, густо поросших садом, дворов. Строения в этих дворах были разобраны, лишь кое-где торчал кусок трухлой стены не то хаты, не то сарая. Неподалеку виднелись также очертания крыши большого жилого кирпичного дома. Отсюда можно разглядеть высокую телеантенну. Где-то там, среди ветвей, и скользнул огонек вчера, поманивший Женю.
Небольшое стадо погнали в село. Евгений посмотрел на часы. "Ого, уже восемь. Пора идти". Он быстро упаковал рюкзак, медленно побрел по траве к дому, где жил Сергей. Все же здесь было хорошо, спокойно, красиво. Вспомнился археологический памятник. Попытался представить себе, как они здесь ходили. Рассмеялся. В ответ в лозняке затрещала сорока. Всполошилась стайка мелких птичек и снова опустилась в заросли. Квакнула лягушка, вторая, третья, потом хором умолкли, словно выжидая, мол, извините, ошиблась, – еще рано. Запела птичка: на соловьиную трель похоже... Ветерок донес чудесный запах. Среди смешанных пьянящих запахов луга, ручья этот запах был особенно нежным, сладковатым, тонким; пробуждал какое-то волнение, не то воспоминание далекого то ли времени, то ли в пространстве. Женя оглянулся вокруг. На склоне холма справа стояло одиноко деревце. Он не знал ему названия, но давно обратил внимание, что такие деревья, с виду невзрачные и колючие, летом во время цветения дивно пахнут. В городах обычно сажают их в парках, а здесь оно в диком виде. Женя присмотрелся: оно красивое, и словно сказать что-то пытается.
Путешественник вздохнул глубоко и пошел дальше. "Как же здесь хорошо! Словно и нет тех страшных, неразрешимых проблем... Все счастливы. Все трудятся. Нет безработных. И дети не просят кушать: обуты, одеты. И женщины не думают в ужасе, где завтра деньги добыть. А главное – и это точно – здесь нет и никогда не было беды. Потому так легко и свободно. Стоп. Сегодня я почувствовал, идя в сельсовет, в некоторых местах, ближе к центру, тяжесть, мрак какой-то. Идя назад, испытал то же, покуда не вышел на улицу, ведущую к усадьбе Сергея. Может, просто на меня действует разговор моего погибшего друга? Но надо бы изучить это явление". Евгений подходил к дому Сергея и еще издали увидел стоящего у калитки хозяина. А вон и Катя выскочила, крутнулась, подпрыгнув, развела руками, очевидно, брату что-то отвечая, и побежала во двор. Естественно, она успела расспросить Сергея, откуда он знает Женю. Тот вкратце рассказал. Ничего особенного. Но Катюша поймала себя на мысли, что ожидает Женю. "Хм... Нужен он мне... Вот привязался на мою голову. Пора бы уж прийти. А может, заблудился? А может, совсем уехал?"
- Сергей, слышь, Серега, а может, он уехал совсем? Как он тебе сказал?
- Отстань, некогда... Сказал, что придет.
- Ты не сердись... А если он заблудился, или ногу подвернул? Всякое может случиться...
Сергей оторопело остановился, посмотрел на Катю, подумал.
- Накаркай еще! И вообще, что тебе? Чего ты так волнуешься? А?
- Тоже скажешь! Больно надо мне волноваться из-за какого-то бродяги.
- Во-первых, не бродяга, а путешественник. Во-вторых, он ученый.
- Велика важность. Да какой он ученый! Подумаешь – историк... Ученого нашел. Я вот в этом году тоже в университет поступлю. Окончу – и буду ученой.
- Ты поступи сначала.- Сергей медленно направился к калитке выглянуть, не идет ли Женя. Катя последовала за ним.
- Повезешь в Харьков – поступлю.
- Ну, за мной остановки не будет... А вот и Евгений идет.
- Где?- Катя выскочила и увидела знакомую фигуру приближающегося путешественника.
- Он тебе нравится?
Катя от негодования охнула, подпрыгнула. К Сергею развернулась.
- Серега, ты... ты ... нет, не нра-ви-тся...- Развела руками и убежала во двор, где резвились милые племянники.
Сергей шагнул навстречу Евгению.
- Где ты так долго пропадал?
- Просто гулял. У вас здорово.
- Дa, места чудесные. Мы здесь выросли и не замечаем этой красоты. Только когда уезжаешь на время, то чувствуешь, как тянет домой... Проходи, проходи.- Стоя у открытой калитки и пропуская вперед гостя, с улыбкой добавил Сергей и при этом посмотрел на стоящую посреди двора Катю.- Мы тебя заждались.
Катя, фыркнув, побежала в летнюю кухню.
- Пойдем, наверное, во флигель, там рюкзак поставишь, да будем ужинать. - Проходя мимо кухни тихонько постучал в окно. - Галя, Катюша, накрывайте на стол. Ужинать будем во дворе под кленом.-
Евгению объяснил:
- В кухне душно, мух полно – дверь не закрывается: то мы, то дети без конца все мотаются.
С хаты выскочили Костик и Светочка.
- Папа, папа.
Сергей и Евгений оглянулись, остановились.
- Это – мои. Старший – Костик, ему скоро пять. Света – младшенькая, ей три годика. - Потом детям: - Подойдите, поздоровайтесь с дядей.
Костя сразу подошел, деловито протянул руку.
- Здрасте.
- Здравствуй, Костик.
- А что у тебя в торбе?
- Это не торба, Костя, это рюкзак. Там всякие походные принадлежности. Но кое-что отыщем и для тебя, и для Светочки.
Светочка сразу же забралась к папе на руки и прижалась, пряча личико от смущения. Евгений снял возле флигеля рюкзак и вытянул из бокового карманчика две маленькие шоколадки. Детки, увидя красивые разноцветные обложки с блеском, затаили дыхание от ожидания. Женя чинно вручил сладости, чувствуя, как важна эта деталь для них.
Когда накрыли на стол и все разместились, пришла с фермы Екатерина Семеновна, строгая, молчаливая и немножко с холодком, как показалось Евгению (а может, уставшая).
- А вот и бабушка. Мать, ужин давно поспел... Знакомьтесь: Екатерина Семеновна, Женя.
- Добрый вечер. Да мы знакомы.
- Добрый вечер, Екатерина Семеновна.
- Ну, что ж,- начал Сергей,- по единой? Я думаю – не помешает. За знакомство.- Предложил хозяин, наливая самогон в граненый маленький стаканчик. - Пей, Женя.
Евгений отпил глоток и отставил полvстаканчик.
- Э, нет. Так не годится. У нас принято пить до дна. – Сказал Сергей и вернул стаканчик обратно, подсмеиваясь сквозь молодецкие усы.
Лицо гостя перекосилось от крепости такой. Хотел было закусить, но все сидели в ожидании, глядя на него с надеждою...
- Чого його боятыся? Пэрэхылыв та й годи. Кращэ спатымэться.
- Очень уж крепкий.
- Ничего. Внутри крепость убавится.
- Не могу... - Взмолился гость.
- А чого вы прыходылы?- Засмущала своей иронией баба Катя.- Небагацько, а выпыты трэба ликарство.
Катя хихикнула. Женя понял сразу, что долго не сможет отказываться, и выпил, лихорадочно закусывая. Все удовлетворенно последовали его примеру. Женя заметил, что все пили из одного стаканчика. "Верно, так принято". Сразу же завязался приятный семейный разговор, в котором Женя улавливал каждое слово, каждый звук, настроение и отношения. Екатерина Семеновна - баба Катя, как ее часто называли тут за столом, - немножко отошла, повеселела. Она то и дело ухаживала за смущающимся гостем.
- Берите рыбку, Женя, огурчики вот. Хлеб... Сережа, врежь хлеба, - оторвала от разговора сына, - Ежьте, не стесняйтесь. Чем богаты...
Жена Сергея, красивая, говорливая женщина, очень подвижная и веселая, как-то быстро вошла в разговор между мужчинами, и уже трудно было определить, кого же слушать, на кого смотреть, ведь оба с таким азартом наперебой тараторили о чем-то интересном и веселом. Но при этом Галя все же не забыла, что ей пора идти в клуб. Извиняясь, она вышла из-за стола, пошла в дом. Одна Катя почти все время молчала, только слушала и наблюдала, иногда встречаясь глазами с Евгением. Галя вошла в кухню в красивом платье, со всеми распрощалась, а Сергея просила встретить, как всегда. Между прочим подошла к Кате, шепнула на ухо несколько слов, среди которых уловил Женя: "Он ждет" – и побежала на работу. Катя значительно смотрела на гостя, медленно поднялась и горделиво вышла на улицу.
Сергею приятно было беседовать с Евгением – Женя чувствовал это. Разговор мог бы еще продолжаться, но Сергей заметил, что Женя хочет спать.
- Отдыхай, друг. Завтра поговорим.
Оба встали из-за стола. Гость поблагодарил Екатерину Семеновну за сытный ужин, и оба вышли на улицу. Скрипнула калитка. Это Катя.
- Рано ты сегодня.- Заметил Сергей.
- Ничего не рано. Спать охота.- У порога остановилась.- Спокойной ночи.- И скрылась за дверью.
Утром Евгения разбудила бабушка.
- Вставай, голубчик, утро уж давно.- Она поставила на стол кувшин с молоком и чашку.- Долго спать любишь.
- Я почти никогда не пью. А вчера выпил – вот и спал крепко. Доброе утро, Екатерина Семеновна.
- Доброе. Я молочка свеженького принесла тебе. Попей.
- Спасибо.
- Все разбежались на работу. Сережа сказал, что в сельсовете тебя ждать будет. Катю посылала раза два тебя будить, да, видно, она постеснялась. А куда пошла? Может, на огород...- И бабушка вышла.
Евгений встал, быстро оделся, выпил несколько чашек парного молока. Отдышался. Взял рюкзак, вышел. Во дворе снова увидел бабушку.
- Ты что же, соколик, уже уходишь?
- Да. В сельсовет побегу.
- А Катюшу видел?
- Нет,- насторожился Женя.
- Подождал бы ее.
- Хорошо. А зачем?- После паузы спросил он удивленно.
- Ну как же?- Она хотела что-то объяснить, но послышались с улицы быстрые шаги; калитка отворилась и появилась Катя.- А вот и она. Теперь можешь идти.
- До свидания, Екатерина Семеновна, и спасибо за все.
- До свидания. Иди с богом.
- Доброе утро, Евгений.- Поздоровалась так, стоя у калитки, Катя, когда он подошел к ней.
- Доброе утро.- Пробормотал, наклонив голову.
- Ты уже уходишь?
- Да.
- А завтрак?
- Я напился молока – бабушка... Екатерина Семеновна угостила.
- Ну, тогда иди.
- Да. Я пошел.
- Ты будешь работать в церквушке с художником?
Женя остановился. Посмотрел на Катю. "Господи, какая же она все-таки красивая". Он стоял очень близко и поймал запах ее тела, ведь в утренней свежести запахи еще не смешаны. Незаметно глубоко вдохнул. В голове затуманилось. "Откуда же она такая?" Кивнул головой.
- Да. .
- А можно я буду к вам в rости приходить?
- Одна? - С ноткой надежды спросил он.
- А если не одна?- Улыбнулась Катя.
- Как хочешь. Я пошел?
- Так все-таки можно или нет?
- Ну, конечно, Катя, приходи. Обязательно приходи. С кем угодно! Пожалуйста!
- А ты не кричи.
- Прости. Я пошел. До свидания.
- До свидания. Я буду к вам приходить одна, Женичка, не волнуйся.
- Катя, ну чего мне волноваться?- Очень мягко, с улыбкой оправдывался он.- Мы с тобой не поняли друг друга. Прости. Я тебя всегда буду рад видеть. Правда.
- Хватит. Иди, а то мы договоримся, бог знает до чего. Удачи тебе.
- Спасибо.- И ушел.
Катя села на скамеечку, поджала ноги и, обхватив их руками, задумалась.
- Ну, что, Катюша, ушел он?- Спросила бабушка, подошедши к калитке.
- Угу.
- Никуда он от тебя не денется.
- Бабулька, да что ты говоришь? Он даже не нравится мне.
- Ну, да, не нравится... Выплачешь немало слез из-за него, да все напрасно.
- Напрасно?!
- Я к тому, что все равно он тебя увезет. Чует мое сердце.
- Оно ошибается, милая моя бабулька. Все это вздор.- Катя встала, обняла бабушку, поцеловала и пошла во двор.
Евгений быстро дошел уже знакомой дорогой до сельсовета. Увидел: возле стоит уазик. "Кажись, на таком вчера ездил Сергей". Залез, сел на заднем сидении, примостил рюкзак, захлопнул дверцу и стал дожидаться. "Посижу здесь, подожду. Может, у него посетители, дела, а я буду удивлять народ своим видом. Было же: шел по улице, и бабки крестились". Он начал перебирать в памяти Катины слова. Хлопнула входная дверь сельсовета, и Женя услышал, как, переговариваясь, подходят к уазу два мужика. Голос одного он сразу узнал. Это был Славик. Второго голос – сиплый, грубый. Подойдя к машине сзади, они остановились.
- Ну, что? Оприходовал Катьку?
- Нет, дядя Миша. Позавчера, понимаешь, во флигеле, я ее почти раздел, как вдруг приперся какой-то бродяга.
- Какой еще бродяга?
- Черт его знает.
- Так ты бы вышвырнул его.
- Она не дала. Сказала: Сергея позовет.
- Ну, а вчера?
- А вчера не захотела со мной идти. Да еще сказала, что бродяга этот – Сергею друг.
- Постой, постой... Я вчера видел: один тут шлялся по селу плюгавый, длинный такой, в холщевой рубашке по колено. Чучело огородное.
- Да, он.
- Ну и что? Он тебе мешает?
- Да нет. Он сегодня на работу должен уйти. А завтра она обещала со мною поехать... кататься. - Куда тот идет работать?
- Да к художнику в церковь.
- И где Серега таких находит?.. Ладно. Но ты-то Катьку того, ги-ги, оприходуешь?
- Отпустил бы ты меня, дядь Миша. Надоело все.
- Да ты что! Одурел, что ли? Испугался кого?
- Никого я не испугался. Я же вам троих уже распечатал. Томочка вам что – уже надоела? Вы же всего три месяца с ней.
- Дурак – молчи. Мне Катька не нужна, хотя девка уж больно красивая. Мне ее опозорить надо, чтобы Серегу к рукам прибрать. Он мне во! Где сидит. Совсем распоясался. Сегодня опять в район вызывают. Сейчас поедем. Да ты не боись. Не хошь – не надо. Ты только Катьку ко мне привези. Подпои ее хорошенечко, немного снотворного... Я сам с ней побалуюсь. Пару снимочков – и готово. Оденем. Отвезешь ее. Она проспится и знать ничего не будет. И Серега никуда не денется.
- А если узнает? Он ведь такой дурной, что нас из-под земли достанет.
- В том-то и дело, что дурной. Мы его вылечим... Я зайду к себе папку взять, и поедем.
Как только они разошлись, потрясенный, обалдевший Евгений тихонечко вылез из машины, достал рюкзак, быстро пошел в сельсовет. В кабинете поздоровался с Сергеем и присутсвующими. Сергей подошел, поздоровался, увлек за собою в приемную.
- Что с тобой? Чего это ты такой?
- Какой?
- Непонятный какой- то.
- Да нет, все нормально.
- Хорошо. Подожди меня вон там, в библиотеке. Я скоро.
- Ладно. Не торопись.
Библиотека - это маленькая комнатка с двумя столами (для журналов и газет) и тремя стеллажами книг. Евгений снял рюкзак и поставил у двери. Сел возле стола, машинально стал перелистывать журналы, мало-помалу приходя в себя. "Вот это да! Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Это ж надо! Ну и Славик! Что ж делать? Рассказать Сергею? Нет, нельзя. Надо подумать. Время есть. Он сказал, что завтра у него свидание с нею. Ну, негодяи, устрою я вам”.

Глава 27

- Ты слишком рано зажгла свечу. Солнышко еще не село.
- Нет, не рано.- Чуть уловимый, красивый появился звук. Тембр становился все сильнее; заполняя бесконечность, он окутывал и согревал. Словно лебединый пух в зимнюю слякоть.
- Чей это голос?
- Вот нетерпеливый. Помолчи. Слушай и смотри. Смотри и слушай. Потом поговорим.

Глава 28

За окном моросил дождик. Небо было сплошь затянуто серо-свинцовыми облаками. Кое­-где падали листья. В комнате было тихо, уютно. Все та же немногочисленная мебель: потертый диван да кресло; по-прежнему красивый, но уж очень старый журнальный столик; возле окна в углу письменный стол. Пара жестких стульев. Телевизор и стеллажи по всей длине глухой стены. Книг не так много, но разбросанные беспорядочно, растрепанные, потертые, вперемешку с записями, папками, журналами. Казалось, они заполняли не только полки, но всю комнату. Слегка пахло пылью, сигаретным дымом, кофеем.
Евгений сидел на диване. Антон Андреевич стоял у открытого окна и курил.
- Скоро осень. Быстро лето пролетело... Так как же вы наказали их, Женя?
- Да никак. Они сами себя и наказали. Я просто скорректировал их действия и открыл занавес, которым они прикрывались. Люди все увидели, а дальше... Дальше неинтересно, все само­ собою происходило.
- Позвольте, Женя, что же вы тогда так рано уехали, не дождавшись ее? Такая любовь... Поверьте мне, вы никогда не сможете ее забыть. Это такая тяжелая ноша, я-то ведь знаю.
- Вы правы, но иначе не мог. Когда она с братом уехала, через некоторое время к нам в церковь пришел приятель Вовки-художника. Они давно знакомы. Это он, его – Вовку, привез из Москвы, где сам, оказывается, учится в Бауманском. Вовка там пропадал от наркотиков, а Семену (так зовут товарища) удалось каким-то образом Вовку вытащить. Он талантливый художник. Да, так вот этот самый Семен, оказывается, местный парень, хороший, толковый парень, умница (мы с ним быстро подружились), однажды разоткровенничался со мной и рассказал, что с детства влюблен в девушку, и обязательно они поженятся. Рассказал, как росли, как оберегал ее, ухаживал, и она отвечала ему взаимностью.
- Ну и что? .
- Как что? Это как раз и оказалась та девушка, которую я полюбил. Которую...- Он вздохнул.­ Которую теперь не могу забыть.
- Ах, вот оно что... По правде говоря, Евгений, я так и думал. Все нормально. Наверное, так правильно.- Антон подошел и сел в кресло. Отпил кофе.- Как ни парадоксально, я думаю, что так и должно быть. Высшее предназначение человека – самопожертвование. Вот оно... Как это у Свифта... "подняться к небу – вот это работа; подняться к небу – вот это труд”. Вы знаете, Евгений, вот уже много лет все чаще всплывает в моей памяти один удивительный сон... Помимо всего прочего там был интересный старик... Хотя, поговорим об этом в другой раз... А ведь он прав, ваш физик: аномальные точки на земле рождаются нами. Человеком. И, пожалуй, мы с вами очень скоро сумеем понять... Нет, это еще не скоро... Хотите кофе?
- С удовольствием.
- Я сейчас принесу.- Антон вышел на кухню. Подогревая кофе, громко и как-то весело сообщил.­ Евгений, вы себе представить не можете: я ведь впервые, месяц назад, изменил своим принципам.
- Как же это?
- Вы знаете,- он вошел, разлил кофе, сел, улыбаясь, продолжил,- как-то выхожу из университета и вижу: прогуливается мой приятель. Господи, я его лет семь не видел. Здоровый такой мужик. Отличный парень. Глазам своим не поверил. Подхожу ближе – он. Он растерялся, засуетился, как мальчик, даже покраснел. Ну, поздоровались, обнялись. Я его к себе приглашаю, значит, а он отказывается. Ни в какую! Вот ведь как среда меняет людей. У себя дома – словно рыба в воде, а здесь, в городе, видишь, беспомощный. Да, так вот: он привез свою сестренку младшую поступать в университет. Каково! В медицинский! Нет, они совершенно никакого понятия не имеют, что значит нынче поступить в вуз. Мне, не поверишь, как стыдно за высшую школу. Всегда, во все времена в первую очередь ценились знания, а сейчас, Женя, оказывается, на них никто не смотрит. Он, как и я, как и вы, учился в прошлом. Короче, я решил помочь дeвченкe поступить. Она – умница. Пока мы разговаривали с приятелем, она сдала первый экзамен на "отлично". В общем, я пошел к декану, заявил, что она должна учиться... Не так-то просто теперь помочь кому-то... Все готовится заранее... Я ведь этого не знал... О, она учится. Вот вам еще факт. Не находите ли вы в этом интересную, а можно и громче – роковую! – случайность?
Но еще более странная случайность состоит в том, что разговор друзья ведут об одних и тех же людях. Но почему никто из них не упомянул ни имени, ни названий? Значит, так надо. В этом есть своя логика.
Оба молчали, думая каждый о своем.
- Спасибо вам, Антон Алексеевич.- Он встал с дивана.- Мне пора. Я и так отнял у вас много времени.
- Женя, ну что вы такое говорите? Я всегда рад вам. Приходите почаще. Всегда приходите без стеснения. Чем смогу, тем помогу. Время такое - все должны помогать друг другу.
- До свидания, Антон Алексеевич.
- До свидания. Стойте, Женя. Как же я забыл! Я вам работу нашел. Значит так, пойдете в пятую гимназию: там историк нужен. Я обо всем договорился. Место вам держат. Как устроитесь, сразу приходите в университет, ко мне на кафедру. Подумаем, как вам в аспирантуру поступать. Хватит, знаете ли, мыкаться... Пора вам за науку браться.
- Спасибо вам, спасибо за все,- растроганно пробормотал Евгений.
- А, пустяки все это. Не стоит благодарности.
- Ну, я побежал?
- Да, да, идите.
- До свидания.
- Счастливо!
Евгений ушел. Антон долго сидел еще в кресле, глядя в открытое окно. Находясь под впечатлением рассказа Жени, ему припомнились те далекие годы. Он ясно увидел то единственное в мире лицо, глаза, губы... Почувствовал запах ее волос. Штора на окне колыхнулась, словно от сквозняка. Он не слышал, как отворилась дверь, и в квартиру бесшумно вошла красивая женщина с мальчиком лет семи. Они остановились у открытой двери. Она долго с любовью и нежностью смотрела на него. Слеза скатилась по щеке. Вот он встал, подошел к окну, закурил. В помятых джинсах, но в чистой белой выглаженной рубашке с приподнятым воротником и расстегнутыми манжетами. Все такой же, как тогда, в новогоднюю ночь восемьдесят пятого. Другое время, другая эпоха, а все такой. Вот только седой совсем, и неуместные очки на кончике носа... Неисчезающий загар лица. "Это от кофе. О чем он думает сейчас, мой милый философ?"
- Мама, это он?- Шепотом спросил малыш.
Антон вздрогнул чуть заметно. Медленно повернулся, посмотрел поверх очков. Снял очки, пытаясь что-нибудь понять. Подошел поближе. На виске вздулась вена. Закусил дужку очков. В глазах - полнейшая растерянность и недоумение.
- Дверь была открыта. Мы вошли – ты не услышал.
- Надя...- Словно сквозь сон позвал кого-то.
- Да.- Тихо ответила она, вытерев рукой слезу.
- Надя, это ты? Но как?..
- Да, это я. Здравствуй... Вот мы и приехали. Примешь нас?
- Здравствуй... Здравствуйте... Проходите, пожалуйста, проходите, садитесь. Я ... сейчас.
Он растерянно мотнулся по комнате, пытаясь собрать книги, но они валились из рук. Он снова и снова собирал их на полу и впихивал на полки, но они рассыпались. Надя подошла к нему. Развернула к себе. Залилась слезами. Улыбаясь, промолвила:
- Да оставь ты их. Я сама соберу. Мы ведь навсегда... Если не прогонишь.- И В поцелуе все померкло. Но очнувшись, переводя дыхание, Антон обессилено заметил:
- А как же мальчик?..
- Ты в нем себя не узнаешь? Ведь это сын твой, Кирилл.
Сквозняком потянуло, и громко хлопнула дверь. Большие кабинетные часы отбили пять часов вечера. Антон вздрогнул, огляделся вокруг. В комнате по-прежнему царил беспорядок. Сквозь тучи проглянуло солнышко и озарило холостяцкую квартиру своими лучами.

Глава 29

Свеча горела. Мелодия резко оборвалась, затухая. Эхо в пространстве. Диск солнца потемнел, стал меркнуть, судорожно вздрогнул (появилась паутинная сеть) и начал медленно распадаться во все стороны на мелкие кусочки. Кусочки, составляющие единое целое солнечного диска, по мере отдаления друг от друга, расплавлялись, приобретая слизистую массу гнойно-кровавого цвета, набухали, лопались, выплескивая газообразное вещество неприятной желтизны. Но вот тяжелый туман стал быстро рассеиваться. Все исчезло. Но в самом центре, где когда-то был диск солнца, остался маленький хрусталик. От слегка колеблющегося огня свечи он светился, весело разливая свои разноцветные лучи. На темно-ультрафиолетовом фоне он был невероятно красив.
Снова появился отдаленный теплый звук, все ту же мелодию продолжая. Вокруг хрусталика появилось прозрачное облачко, и в какой-то миг оно набрало формы солнечного диска. Незаметно хрусталик скрылся там, внутри.
Все это длилось очень недолго. Снова тоже солнышко вот-вот за горизонт спрячется. Только оно совсем свежее, почти воздушное, ярко розовое с голубизной шелковистого оттенка.

Глава 30

Катя сидела у окна большого университетского вестибюля (на втором этаже) в ожидании. Вот и последний зачет сдан. Второй курс полностью окончен. Так быстро. Как будто вчера только сдала вступительные экзамены. Абсолютно не волнуясь, думая о том лишь, как скорее домой помчаться, где ожидает ее он, ее любимый, неповторимый. Но ее тогда не дождался, уехал и где­-то бродит. Где? Почему он уехал? Об этом она через время узнала. Не его вина в том. Сама себе слово дала: пока не увидит его, ни с кем не будет даже встречаться. Может, оттого такой редкий успех в учебе.
Наконец отворилась дверь аудитории. Вышел последний студент. Через несколько минут вышел Антон Алексеевич. Катя подбежала к нему. Он устало улыбнулся.
- Спасибо, Катюша, что вы дождались. Сейчас поедем к нам. Пожалуйста, не отказывайтесь. Я ведь теперь живу не один. Моя сестра Марья с сыном переехали ко мне. Я вас с ними познакомлю. Дмитрий, мой племянник, а ваш ровесник – удивительный художник. Марья изумительно готовит. Но самое главное: я хочу передать подарок вашему брату. Ведь вы же домой собираетесь ехать?
- Что ж, едемте.
- Вот и прекрасно. Отпразднуем окончание сессии.
В троллейбусе Катя снова задумалась о Нем. "Ходит ведь где-то здесь, может быть, даже рядом”. Как-то совсем недавно, кажется, в мае, она выходила из аудитории поточных лекций и увидела его. Мгновение это было. Внутри екнуло. Нет, не испуг, не волнение, не растерянность ­ничего этого не было. В животе защекотало и странная вибрирующая волна, подымаясь вверх, сдавила горло. Она крикнула: "Женя!" Но голос чуть слышно прозвучал и тут же растворился в шуршании движущейся толпы. Попыталась догнать, но тщетно. Он завернул за угол в прямой переход, в другой корпус. Какие же узкие переходы! Особенно во время перемен. Некоторое время она еще видела такую родную голову с этими длинными взлохмаченными волосами. Он даже оглянулся. "Наверное, мой взгляд почувствовал. Господи, эта улыбка, глаза... Женя!" Еще мгновение – и он исчез. Катя остановилась. Слезы текли по щекам. Слышала, как кто-то спросил: "Что? Неуд?" "Угу”. Улыбнулась в ответ.
В доме у Антона Алексеевича их радушно встретили. Племянник подарил ей цветы и поздравил с окончанием второго курса. Сестра Антона Марья Алексеевна высказала множество женских комплиментов. Антон Алексеевич усадил Катю на диван, дал ей фотоальбом, включил магнитофон. Сам извинился, пошел хлопотать на кухню. Легкая мелодия заполнила квартиру. Катенька перевернула очередную страницу альбома. Вдруг... Кто это? На нее смотрели любимые глаза, по-детски наивная улыбка. В центре – Антон Алексеевич. Но Катя видела только дорогое ей, любимое лицо. Она отчетливо, ясно вспомнила до малейшей подробности все минутки, проведенные с ним. Это было ровно два года назад. И даже в этот самый день, вернее, в ночь, он появился. Когда ушел работать к художнику, Серега поручил ей носить продукты туда, на работу. Но даже если бы и не попросил, все равно она бы нашла причину бегать туда. Каждый день Катя пересекала путь в три километра, а под вечер после работы Женя провожал ее домой. Бабушка только вздыхала, но сумку всегда рано утром наполняла продуктами. Сереге было весело. Когда Женя смотрел, Катя купалась в его взгляде; она чувствовала его тепло; она дышала одним с ним воздухом. Она наслаждалась и не могла насладиться его голосом: когда он говорил, весело от души смеялся. Всегда ловила случай хоть как-то, незаметно коснуться его тела. Однажды они поднимались крутой лестницей вверх. Она знала, чувствовала, как он рассматривает ее, стоя внизу. Ей это нравилось, забавляло, щекотало, ведь именно для этого она каждое утро одевала красивые трусики. "Эх, ты, так ни разу меня и не поцеловал. Но теперь ты никуда от меня не денешься. Я тебя найду”.
- Катенька, вы чем-то расстроены? Почему глазки влажные?
- Антон Алексеевич, кто это.- Она пальцем ткнула в альбом.
Антон быстро надел очки, подсел на диван рядом, взглянул.
- А, чудесные ребята, мой первый выпуск историков в университете. Когда это было? В девяностом.
- Я ведь не обо всех спрашиваю. Вот это?- повторила Катя.
- Это? Женя. Евгений Орлов. Мы с ним – большие друзья.
- И где же он с-с-сейчас? - Заикаясь, спросила дрожащим от волнения голосом.
- Ах! Так во-от оно что?! - Все понял Антон. Немного помолчав, добавил.- Успокойтесь, Катенька, он здесь, в Харькове. Ну, Евгений! Ну, счастливчик! Он ко мне заходил на кафедру. В мае. Я знаю, где он живет.
- Правда?
- Ну, да. Вот пообедаем и поедем к нему. Марья, Марья, ты слышишь? Вот дела-то...- Антон вышел на кухню и громко рассказывал сестре.- Оказывается, Евгений попал к ним, к Сергею и Кате. Безумно влюбился в нее и уехал. Не хотел, видишь ли, помешать счастью двух влюбленных – там какой-то парень замешан. Все правильно.- Потом, все еще не веря.- Она, Катя, влюблена в нашего Евгения. Рядом, можно сказать, живут в одном городе целых два года, страдают, ждут друг друга и не могут встретиться. Как вам это нравится, господа хорошие?
- Катюша, это правда?- Не выдержала от любопытства Марья Алексеевна.
- Правда.
- Как это трогательно! А как трудно, ох, знаю. Но прекрасно. Давайте обедать да поедем все вместе. На нашей машине. Выше голову, Катюша. А ну-ка, давайте все дружно накрывать стол.
- А можно я своим в село позвоню?
- Конечно, можно. Обязательно звони. Код знаешь?
Катя всего лишь сказала, что нашла того, кого любит. С ним и приедет - чтобы не удивлялись. Бывает же такое в жизни! Такой радостный всплеск эмоций.
Хозяйка квартиры, где снимал комнату Евгений, растерянно ответила, что он уехал вчера.
Куда – не сказал. Сказал только, что если повезет, то женится: надоело, мол, одному.
В это время Сергей Тараненко угощал под тем же кленом дорогого гостя Евгения Орлова. Все, казалось, было естественным: и гостеприимство, и добродушие, и интерес, но в слегка уловимых нотках Евгений заметил, что что-то скрывают, недоговаривают. Чтобы с этим покончить, спросил:
- А где же Катя? Как она? Где? Чем занимается?- Хотя понял сразу, что дома ее нет. Значит, уехала куда-то, а может... Замуж вышла и в Москве давно? Что ж, нечего тешить себя надеждами – это он понимает, но ехал сюда, чтобы хоть посмотреть на нее или узнать, где и с кем она. Нельзя больше так жить в неведении. Пусть даже плохое, но должен узнать.
Галя, жена Сергея, сказала очень быстро, без стеснения и без подхода:
- Катя? Да как? Она ведь учится на медицинском факультете. Вот буквально за час до твоего прихода звонила... Как это тебе сказать... С женихом, говорит, приедет. Да, да, так и сказала: не удивляйтесь, мол, ждите.
- Отлично.- Евгений заставил себя улыбнуться. Затуманилась голова, чуть подтошнило, насильно веселым голосом сказал.- Значит, даст бог, и я на свадьбу попаду. Давай, Серега, выпьем.
Катя приехала домой в полдень следующего дня, ближе к вечеру. Уставшая, разбитая долгой дорогой, у открытой калитки остановилась, безрадостно оглядев весь двор. Ее встретила первой Галя.
- Катюша! Ну, здравствуй! С приездом!- Она бегло бросила взгляд за ворота.- А где же он, жених-то? Ты ведь вчера звонила...
- Нет его. Он, наверное, женился уже.- Безразличным тоном ответила Катя. Они обнялись, поцеловались.
- Ну, и бог с ним. Не волнуйся. Недавно Семен Дудченко приехал. Закончил институт. Работает. Квартиру в Москве получил, не то купил. Машину имеет. Он ведь за тобою приехал. Прибегал, интересовался.
- Ладно тебе, Галя. Мне-то что?
- Не дури...
- Катька! Вот это да!- Воскликнул брат, вбегая с улицы.- Здравствуй, сестренка! Что не позвонила? Я бы встретил вас. А где он?
- Жених, что ли?- Криво улыбнулась Катя. Нет его. Серега, это была шутка.
- Какая шутка? Так не шутят. Ты расскажи толком.
- Не надо, Сережа. Потом.- Сказала, направляясь в кухню.- И чего это ты меня торопишься замуж отдать? И вообще: захочется замуж – здесь найду себе мужа.
Из кухни вышла бабушка.
- Правильно, внученька, замуж не напасть, кабы замужем не пропасть. Зачем и впрямь далеко ездить?
Сергей только хихикнул.
- Бабулька, здравствуй, родная.- Подбежала, поцеловала.- Расскажи, как чувствуешь себя? Я тебе лекарство хорошее привезла.
- Да какое у меня здоровье? Вот дождалась вас – и слава богу.
- Бабулечка, и ты туда же? Да одна я приехала, одна.- Потом чуть слышно. - Я не знаю, где он.
- Зато я знаю.
- Эх, бабушка...- Глубоко вздохнула.- А Тишка где же, бабуля? - Заметив, спросила.
- Собака-то? - Фартуком вытерла заслезившиеся глаза. - Да где ж ему быть? К нему побежал.
Не поняв вначале, к кому побежал Тишка, Катя уловила непонятный, но знакомый, ритмичный стук топора. Там, у них за огородом, кто-то рубит дрова. Все ведь дома, во дворе. "Кто же рубит-то?” Уже даже сердце догадалось, застучало. “Господи, кто же рубит дрова?” ­Вздрогнула. “ОН!"
- Это он.- Чуть слышно утвердительно сказала Катя.
Пошатнувшись, направилась к флигелю, ускоряя шаг.
- Ой!- Вырвалось из груди, и побежала. Это же смешно. Куда он уйдет? А она все молила, пока бежала, прислушиваясь к стуку топора. "Не уходи, прошу, не уходи!" Но вот он. Стоит спиной и ее не видит. Господи, где взять силы, чтобы не упасть? Села на пенек, ладошкой вытерла все выплаканные слезы. Покачала головой, все еще не веря. Тишка подбежал, лизнул щеку.
Работник замахнулся топором и замер. Медленно, боясь ошибиться, повернул голову, из-под руки взглянул.
- Катя.- В улыбке расплылось лицо. Он опустил топор, бросил. К ней подошел. Попытался ей сказать: губы лишь открылись. Гримаса: не нашел слов. Тоже сел перед нею в траву.
- Женя, как ты мог? Как ты мог вот так два года?
- Катя, я люблю тебя.
- Если бы я тебя не отыскала,- глаза налились слезами,- я бы сошла с ума.
- Катя, я люблю тебя.
- А целовать когда-нибудь будешь?- Сквозь слезы требовательно вскрикнула она.

Глава 31

Солнышко зашло за горизонт.
- Вот и закончился день. Это был наш день. Завтра наступит новый день, и мы будем другими.
Звуки мелодии стихали. Она встала. Хотела уходить. Он заметил:
- Ты погасишь свечу?
- Нет, пускай горит.

Они долго стояли и говорили, не произнося вслух ни единого слова.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...