(рассказ) Их привезли в Артек однажды темной ночью, и через месяц, ночью, увезли. Их маленькие детские лица выражали мрачное безразличие, а глаза казались старческими и потухшими. Новенькие молчали на протяжении всей лагерной смены - ни улыбки, ни смеха. Ходили не парами, а по одному, ни с кем не сходясь и не вступая в приятельские отношения. Воспитатели и пионервожатые терялись в догадках, какую же программу предложить этим странным детишкам. Конкурс на чтение стихов? Детвора упорно не хотела ничего читать. Фестиваль песни? Обладатели муторно-ледяного взгляда не имели ни голоса, ни слуха. Звуки задорных пионерских песен и бравых маршей не вызывал у этих пришельцев из темноты ни малейших эмоций, и наоборот, лица их под звуки радостных напевов становились ещё более замкнутыми и непроницаемыми. Кружок лепки, спортивные соревнования, танцы - все пришлось отменить. Маленькие каменные изваяния не желали ни в чем участвовать. В столовой дети жадно набрасывались на еду, будто боялись, что у них отнимут их порцию. Кусок хлеба не доедали и прятали запазуху. После завтрака разбредались по территории и молча сидели на скамейках. Смотрели, не моргая, на море, пока их не звали на обед, ужин и спать. Удивительно, но рядом с этими странными личностями и опытные воспитатели, и молодые пионервожатые чувствовали, что их парализует страх. Да и немудрено - весь заезд в Артек состоял из особого контингента: то были дети-доносчики, настучавшие в органы НКВД на своих близких, уклоняющихся от линии Партии, обрекая их тем самым на верную смерть. Маленьких доносчиков называли шепотом: Павлики и Машеньки Морозовы, - в честь известного героя-стукача. Весь педагогический состав пионерского лагеря всерьез опасался за свою жизнь. А вдруг и на них какой-нибудь "Павлик" возьмёт да и пожалуется куда надо, мол, здесь поют не те песни или читают не те стихи. На общем совете решено было занять "Павликов" туризмом и экскурсиями. Детей вывозили на пароходах на золотые пляжи крымского побережья, в знаменитые экзотическими растениями парки, в музеи и по крымским городам . Водили по ущельям и горам, на источники и водопады. Так пролетел месяц, и в последнюю ночь молчаливых детей увезли. Что с ними стало дальше - неизвестно. Поговаривали, что некоторые "Павлики" устроились работать в правоохранительные органы, где отличались особым жестокосердием. А один юный патриот, будто бы, закончил духовную семинарию и стал священником - не потому, что раскаялся в содеянном. А потому что и на этом добром месте продолжал нести верную Партии службу - исповедовать и доносить на неблагонадежных прихожан.