Прозаик Елена мечтала жить в Италии: круглый год тепло и на каждом углу, так сказать, скульптуры Микеланджело. Приятно – душе и телу. Всякому – не только прозаическому.
Однако, пока переезд в Италию лишь в мечтах, прозаик Елена живет в девятом микрорайоне: пески и дома из бетонных блоков. И так – все тридцать лет. Никаких изменений.
И вдруг – радость: народ весной, будто ударили его по голове чем-то, стал, как в Италии, землю возделывать, рассаду засаживать и каждый вечер поливать. Клумбы образовались – не хуже, чем в итальянских королевских садах. Все цветет: розы, барвинки, ромашки, гладиолусы, лилии. Прозаик Елена даже передумала переезжать в Италию.
Возликовала душа прозаика: стала Елена писать рассказ за рассказом. Да не тут-то было. Недолго радовался народ девятого микрорайона, а с ним и сентиментальный  прозаик.
И вот однажды утром выходит прозаик Елена из подъезда и видит страшную картину. Из земли вырывается, словно взбесившийся Везувий, мощный фонтан – до самого неба. Приезжают  экскаваторы и когтистыми ковшами вгрызаются в землю, разрывая то, что всю весну рьяно засаживали последователи итальянских  ландшафных традиций.
Коварство везувийное  приключилась из-за труб: лопнули от старости. И сразу в нескольких местах. Экскаваторы роют и роют, ямы разрастаются и в них исчезают – розы и барвинки, лилии и ромашки.
Народ высыпает из подъездов и  в отчаянии машет руками: мы садили, поливали, как же, как же.
Рабочие только руками разводят, стоя по колено в грязной воде. Вскоре исчезли под ковшами все ромашки, все лилии, все барвинки.
Долго разверзнутые земляные пасти зияли посреди некогда цветущего двора. Через несколько недель рабочие  наспех загребли  ямы и уехали. Остались груды засохшей земли вперемешку с песком.
И прозаик Елена снова потянулась – мысленно - жить в Италию.