Глава 5 Сам не зная почему, Егор сердился на Аллу. Он всегда воспринимал её как свою озорную и верную подругу, балующуся телерепортажами о наркоманах, ДТП, самоуправстве дорожного патруля, недобросовестных застройщиках и прочем жизненном хаосе. Но, как оказалось, Алла далеко уже не девчонка, а зрелая женщина, имеющая свою сокровенную тайну, свой чувственный опыт, живущая на полную, без оглядки на отупляющий домострой и консервативные мнения о роли женщины в семье. Общество издревле буксует и спотыкается о поросший мхом, трухлявый камень преткновения: женщина - хранительница домашнего очага. Егор, задав себе вопрос, хотел бы он иметь такую бесшабашную, безбашенную жену, как Алла, с удивлением констатировал, что и он, как большинство, склоняется к классическому стандарту и мечтает о такой партнерше, которая была бы одному ему верной, с ним одним открывающей таинство и сладость супружеских утех. Всякому молодому самцу трудно осознавать, что твоя жена побывала до тебя в чьих-то старческих, пусть и достойных мужских руках. Что её ласкали чьи-то, пусть и страстные, но морщинистые губы. И что влажный горячий язык какого-то побитого жизнью чужака, забиравшийся в самые потайные углубления множества юных вакханок, ласкал однажды и его близкую подругу. И Егор, испытав естественный для всех молодых и горячих жеребцов, укол ревности, решил прекратить общение с Аллой и самостоятельно, без её помощи, отыскивать материалы по нтересующему его делу. Поэтому, когда через пару дней Алла стала ему названивать, Егор не ответил. - Пусть знает, - мстительно упорствовал он, - как с дуру ложиться под старых козлов. Егор поймал себя на том, что не просто злится, не просто ревнует. Что он завидует. Да, да, он завидует старому хряку Юнь Тинь, касавшемуся прекрасного юного тела его любимой. Его возлюбленной. - Охранеть можно, - ахнул Егор. - Что я мелю? Какая, на фиг, любимая? Какая возлюбленная? Нет. Черт меня подери! Этот номер со мной не пройдёт! Егор был убежденным холостяком. Водил дружбу только с себе подобными парнями и девушками, не стремящимися связать себя постоянной любовной связью, тем более - брачными узами для того, чтобы не отставать от большинства. Все эти сладкие нюни, слезы-любови, страсти-мордасти, свадьбы-разводы, пеленки-коляски, - всякому нормальному человеку претят и действуют на нервы. Молодость коротка и дана для одного - для наслаждения упоительным чувством свободы. Но откровения Аллы, приоткрывшие занавес над актом творчества в мастерской художника, отклонили его от железобетонной холостяцкой линии. Егор вдруг почувствовал, что жизнь проходит мимо. Что он, собственно, о ней знает? Всюду, ежечастно звучат громкие лозунги, прокламации, слова: революция, демократия, борьба с коррупцией, борьба за мир. И что? Что меняется? Все время у человечества только и делов, что непрерывная борьба и бессмысленная возня. Теперь же статьи, журналистика, поиски, доказательства, торжество истины, - все это. такое важное еще вчера, показалось Егору на какой-то миг ничтожным и мелочным. А ведь, на самом деле, что-то главное, сокровенное постоянно от него ускользает, оно существует вне его и ему не доступно. Чем таким обладал Юнь Тинь, что по нем сходили с ума все девчонки? Что сотворил с Аллой за одно свидание этот старый козлина, что она мечтает назвать ребенка его именем? Егор долго думал об Алле, но ничего не придумал и лишь окончательно запутался в своих соображениях. Так хочет он или нет - продолжать расследование? Или..? Или он хочет чего-то другого? И хочет этого... с Аллой? - Ни хрена себе, - возмутился ходу своих мыслей Егор, - что делают с человеком бабы! Да. Алла - обыкновенная баба. И точка. Ничего в ней такого нет, чтобы ради неё позабыть о деле. Егор дал себе слово не думать больше о пустяках, любовях-морковях, оталекающих от работы. "Тайм" ждать не будет. И, проснувшись утром бодрым и энергичным, Егор заварил себе кофе, созвонился с деканатом Академии художественно-прикладного искусства, надел на забинтованную голову спортивную шапочку и отправился в путь - расследовать убийство Юнь Тинь.