В начале был дремучий лес. Огромный, вещий,  с лешим,
с медвежьим мёдом диких пчёл и ягодой в росе.
И торной не было тропы, ни конным и ни пешим,
в краю, где всеми ведал лес, и лесом были все;
 
деревья, звери, духи, мхи, ключи с водой живою, -
все были телом чащи той и так за веком век.
Но как-то в лес вошли гуськом купец, монах и воин,
охотник, плотник, землероб, кузнец и  дровосек.
 
И вещий лес был топором распорот и расколот,
и  стала мертвою в ключах отравленных вода,
и на  погосте, на лесных костях  вознёсся город,
как в поле горькая трава, как лебеда-беда.
 
Шли годы. Город как дракон, железными клыками
впивался в землю, грыз её и ставил на дыбы.
И всюду оставлял гробы, металл, резину,  камень,
стекло и  пластик всех сортов, но в основном гробы.
 
Так возникал культурный слой, разумной полный мощи,
и город захлебнулся им, как парус под волной.
Остались только дыры труб и между ними рощи,
антенн. И стужа по ночам, и в полдень лютый зной.
 
И в час когда Творец, пройдя все уровни творенья,
в конце-концов на шар земной взглянул сквозь облака,
у Всемогущего никто не попросил спасенья,
лишь ветер зло швырнул в глаза Господни горсть песка.
 
И Бог, купавшийся века в мольбе людской и зове,
вдруг заскучал и пустоту почувствовал в груди.
И написал тогда Господь на небе: Game is over.
И окна вечности закрыл. И в рай ушёл один.