Новая эра продуктов киноиндустрии всё больше блещет красивой картинкой, современным ритмом дискотечной трясучки и полностью пустым наполнением. Содержание сценария, диалогов говорит о многом. Смотря всё больше и больше на это безвкусие всё меньше хочется идти в кинотеатры, включать телевизор и гробить время, безмерно глупея час от часа. Таким мы видим фильм, достойный «Золотой малины» - «Овердрайв» /Overdrive/ (2017) США, Франция.

Развлечение насыщенное скоростью, гонками, красивыми машинами, драками, и собственно драйвом старого доброго боевика с аферой, но с одной оговоркой - бледной тенью классики 70-х и 80-х, где сам дух этих боевиков в новой поделке и близко не лежал.
Что прискорбно в таком великолепии блеска редких и дорогих машин, полного эксклюзива и раритета направленности? Безжизненная пустота, которая словно выплюнутая жвачка, после полтора часа сеанса моментально выветривается и забывается на следующий день. Настоящее актёрство, игру и творчество подменяют заученными диалогами и множеством метушни, которое осовременивают в словесном запасе термина – драйв.

Ты засыпаешь. Сон.
И этим главным «драйфистом» выступил не кто иной как сын легендарного актёра и режиссёра-постановщика Клинта Иствуда, особо мной уважаемого и почитаемого за последние полвека в кинематографии. И вот, уже Иствуд младший, так похожий внешне на молодого папашу прыгает как обезьяна с машины на машину, рулит, и махает кулаками, проявляя нечеловеческие усилия в гонке и мордобое.

Что будет, если совестить «Тарзан» и «Данди по кличке крокодил»? Или "Данзан а Европе"? Правильно, получится «Овердрайв»
Сценарий писали два американских подельщика работая как тендем, всё время вместе как голубки. Видать на пиво не хватало после бурной вечеринки, и решили за два часа пока бодун пройдёт накрапать историю на ещё один гульдебас. Для остроты полной движухи присоединили историю развозчика пиццы. Там был настоящий драйв. Продюсеров перепутали с монтёрами. Те пришли с ящиками от инструментов, почему-то называемыми кейсами «до отвала набитыми баблом». Тут опять закрутилось крепче пива, осталось дело за закуской и витаминами. С драйвом поехала на французско-бельгийский базар за прилавок к какому-то урюку. Там на хвост упали какие-то продюсеры. Заказали ещё, ещё по сто, потом двести, потом клюкву.

После этого заказали всех. Начало и продолжение радовало. Осталось кончить историю. Где же конец? Конец был в клюкве, клюква в пакунке.
Привезли, развернули пакунок. Клюква была знатная, развесистая. В этой разухабистой клюкве с деревянными лицами сидели: Скотт Иствуд, Фредди Торп, Ана де Армас, Гайя Уайсс, Клеменс Шик, Абрахам Белага, Каарис. Вот жаль только Симона Абкарян в компании этой малины, которого явно нелёгкой занесло попутным ветром. Актёр совсем другого уровня.
Эту бездарную безвкусицу, состоящую из актёрского капустника, непонятных актёрских вложений и девочек, наверно уже считающих себя звёздочками, скрашивает только кинооператор, чья камера выхватывает шикарные виды ландшафтов, горы, побережье, особняки и строения архитектурного жанра.

Оператор оказался трезв как стёклышко, что отсвечивало объективом камеры, перед которой ещё три часа стояли свидетели сторожевой башни, что-то утюхивали и говорили о конце света в вечной жизни. Не хотели бы вы присоединится к этому сериалу? Но монтажёр оказался жуткий зануда-атеист, вырезал вечный сон хэппи эндного мыла, оставив лишь панораму красивого вида.
В этом была большая задумка.

Наслаждаясь панорамой можно отвлечённо успеть доесть попкорн и удачно ретироваться.
По дороге вспоминая Люка Бессона и его квадрологию «Такси», где драйв заехал в «Угнать за 60 секунд». Там тоже красивые тачки угоняют. И с мыслю о том, что у тебя посреди дома стоит «возок за 60 лямов», ты сладко, очень сладко засыпаешь.
И в этом самое лучшее на данный момент, что с тобой может случится. На следующее утро ты проснулся, подумал что перебрал и что это было? Мучительно вспоминая невнятную дешёвую историю, ты ходишь от кухни к туалету, глядя на кучу пустых перевёрнутых бутылок и лужу какой-то жидкости, похожей на тормозную, готовясь уже быть механиком-перевозчиком Стэтхэмом, бормоча себе под нос, где мой возок?

Зевнув в сторону профессорского кота Леопольда, который как угорелый почему-то стучал что-то по клаве, без конца мяуча - это трэш, трэш, трэш, ты находишь в холодильнике прошлогодний рассол с плавающем одним огурцом.
Про себя говоришь – это счастье! Вот это никому не отдам, проглатывая огурец ты вспоминаешь весь уходящий год. Весь год вспомнить не можешь. Но можешь вспомнить вчерашний день по клюкве, и возок, колёса, «Овердрайв».

Быстро же он прошёл, овердрайвовый год.
Зазвонил будильник. Семь утра. Пора просыпаться? И тут ты по-настоящему проснулся.

Послесловие.
Рутина. Опять на работу. Всё по накатанной, машина, я словно робот. Но что-то не так. Запах мандарин в воздухе, гирлянды, ёлка, многоточие. Ах да, сегодня Новый год!