Повесть Проститься с покойным в зал ритуальных услуг пришли сотни людей - и простые граждане, и бойцы, все те, кому он спасал жизни на протяжении своей почти что десятилетней работы в хирургическом отделении. За гробом покойного шла Вика с сыновьями Миро и Мансуром. Мади умер во время ночного дежурства в госпитале, от внезапной остановки сердца. Просто уснул и не проснулся. На кладбище траурную процессию встречали Вера и ее муж. Андрей сидел в инвалидной коляске и держал в руках огромный букет синих гвоздик. Так случилось, что именно в ту ночь, когда умер Мади, Андрей пришёл в сознание. По городу пронеслась молва, что в госпитале произошло чудо - сирийскийй доктор Мади Осман вернул к жизни украинского бойца, отдав взамен свою. Несмотря на протесты врачей, Андрей, будучи ещё очень слабым после операции, принял решение приехать и провести своего спасителя в последний путь. Воспитанники Вики - хор ветеранов войны "Доля" - спел над могилой покойного старинную козачью песню. Мощное мужское трехголосие торжественно и скорбно разносилось над кладбищем. "Бігли коні через степ, Де червоний мак цвіте, Бігли коні без упину Крізь палаючу країну"... Пораженные величественной красотой старинной песни, присутствующие невольно расправляли плечи и поднимали поникшие головы. Братья Миро и Мансур простились с отцом его любимой арабской песней "Wadany". Пронзительная лирическая мелодия в исполнении юношей согревала сердца слушателей безграничной нежной любовью. Для Вики все происходящее представлялось чудовищным сном. Она стала, вдруг, какой-то беспомощной, маленькой и словно впала в оцепенение. - Мади, любимый, почему ты оставил меня? - Разговаривала Вика с мужем, будто он был рядом. - Ты обещал беречь себя и жить сто лет. Она отказывалась верить, что ее Мади больше нет. Как теперь жить? Вика часами сидела неподвижно возле окна и смотрела на небо - там, в синей бездне, ей виделись бездонные сияющие глаза Мади. Да, несомненно, её любимый стал небом. Звёздами. Вселенной. Космосом. Миро и Мансур слезно просили Вику уехать с ними, хотя бы на время, в Париж, чтобы не оставаться в квартире один на один со своей печалью. Вика, после некоторых колебаний, собрала чемодан и уехала в Париж. Сыновья заканчивали учёбу и готовились к выпускному экзамену. На сцене театра Гранд Опера состоялся экзамен-спектакль "Пер Гюнт" - выпускников школы танца "Парижская опера". На экзамене должны были присутствовать и Вика с мужем, однако судьба распорядилась иначе - Мади никогда не увидит выступление сыновей на большой сцене. - А может и увидит, - думала Вика. - Но с небес. Конечно, да, с небес. Весь спектакль она проплакала - от восхищения изысканным мастерством юных танцоров, и от щемящей мысли о том, что никогда всей семьёй им уже не собраться на даче в Снежковке, не любоваться дивными пейзажами, не слушать звонкие птичьи рулады, не беседовать тихими вечерами о жизни, не созерцать падающие над Северским Донцом звезды. Никогда. Жестокая и коварная смерть отняла у неё навсегда её любимого мужа. - Я тебе этого, проклятая, никогда не прощу, - пообещала какой-то темной неведомой силе Вика. Вернувшись в Харьков, она поняла, что надолго задерживаться в городе не в силах. Все в квартире напоминало о безвозвратно утраченном счастье. Мади, подаривший ей нежную любовь и заботу, должен был прожить вместе с ней бесконечно долгую жизнь. Но надежды оказались романтической иллюзией. На смену семейному счастью пришла душевная опустошенность. Вика все чаще уезжала из города в Снежковку. Шефство над хоровой студией "Доля" передала на время выпускникам хорового факультета Института искусств. И здесь, на даче, Вика постепенно оживала. Она вспомнила о своей давней мечте - ландшафтном дизайне. Сначала Вика посадила небольшие клумбы маргариток, георгин, гвоздики. Пригласила работника из соседнего села, чтобы распахал большой земельный участок, прилегающий к ее хате, насеяла виолу, петунии, примулы, барвинки, крокусы. Цветущие поля радовали и вдохновляли Вику на более смелые свершения. Она решила попытать счастье в новой деятельности - цветоводстве. Ознакомились с литературой о разведении и содержании цветов, проштудировала книгу Тадеуша "Розы в дизайне вашего сада". Затем отправилась на знаменитый цветочный рынок Bloemenmarkt в Амстердам, закупила саженцы роз, луковицы многоцветных тюльпанов, ирисов, гиацинтов. Выписала из Харькова парник, пробурила скважину на воду, установила солнечные батареи и осталась зимовать в Снежковке - ухаживать за цветами. Вскоре вести о голлардских тюльпанах и розах разнеслись по всей округе. Появились постоянные клиенты из Изюма, Славянска, Краматорска, Харькова. Порой наведывались посреди ночи - за букетом роз для дамы сердца. За работой дни пробегали незаметно. Цветы требовали постоянного внимания и ухода. Тоска по Мади постепенно сменились благодарностью судьбе за то, что ей посчастливилось встретить любимого. - Мади, ты сейчас на небе, - обращалась к звездам Вика, - ты все видишь, и я сделаю все, чтобы быть счастливой. Ты бы этого хотел, я знаю. Долгие зимние вечера Вика коротала в компании художницы Ирины, переехавшей в Снежковку на постоянное место жительство. Тем для бесед у приятельниц было более чем достаточно. Ирина приходила к Вике с этюдником - писать ее роскошные клумбы и поляны. Шутила: - А ну, цветочки, кто сегодня мне попозирует? После работы, поздно вечером, приятельницы располагались за столиком, под старой яблоней, пили чай и рассуждали о новых течениях в искусстве. Ирина делилась впечатлениями о выставках своих работ в Риге, Сухуми, Будапеште, о встречах с интересными людьми. Самой экстраординарной оказалась встреча в Нью-Йорке с японской художницей Яёи Кусама. Девяностолетняя дама явилась на презентацию своей инсталляции "Планета в горошек" в коротком серебристом балахоне, красных чулках, туфлях на шпильках и желтом парике. Вся одежда, разукрашенная горошком, - плод фантазии престарелой оригиналки. Там же, в Нью-Йорке, Ирина познакомилась с творчеством самой успешной художницы-авангардистки двадцатого века - О'Кифф. Творчество этих уникальных авторов вдохновило Ирину на создание картин в новом фольклорном стиле. Любимымой темой Ирины оставалась природа Слобожанщины. Ирина глубоко прониклась философией Кусамы и О'Кифф. которые считали, что творчество - это единственный способ познания своей жизни. - И главной доминирующей целью творчества худодницы считали, - рассказывала Ирина, - и я с ними солидарна: сделать мир прекрасней. - А поскольку Кусама страдает с детства галлюцинациями, - размышляла Вика, - то творчество для нее единственный способ не сойти с ума окончательно. - К сожалению, как сказал психолог Розенхан, психиатрия порой не может отличить здорового человека от больного. То есть, все люди в той или иной мире сумасшедшие. И только творчество сдерживает больных от агрессивных действий, - полемизировала Ирина. - Если бы мировым законодательством было закреплено программное требование для воспитателей - развивать мышление детей средствами искусства, а не играми в стрелялки, то со временем военная деятельность за ненадобностью отпала бы, - заключила Вика. На посиделки к приятельницам нередко присоединялась девяностолетня певица Степанида. Муж ее давно умер, жила она одна, раз в год ее навещали дочь и внучка, лет двадцать тому обосновавшиеся в Канаде. Родственники не раз звали Степаниду к себе. Но та никуда уезжать не собиралась. - Нема в світі міста краще, ніж наше село, - говорила она, - тут повітря медове, трави шовкові, вода в криниці солодка. Та й я тут на своєму місці. Як казали раніше - де уродився, там і згодився. В Снежковке жилыми оставалось пять дворов. Поселился здесь учитель из Харькова, пенсионер Юрий Григорьевич, который вёл уединенный образ жизни, занимался йогой, знал несколько языков и читал книги на языке оригинала. На краю Снежковки за короткое время вырос красивый двухэтажный дом, в котором обустроилась молодая супружеская пара из Изюма. Олег и Светлана построили свою сыроварню, разводили пчел и поставляли мед с фирменной этикеткой "Мед Слобожанский" в Европу. Вика оставалась жить в старой хате. Отсутствие удобств ее не смущало. - Жили же наши предки на природе, - рассуждала она, - простой жизнью, без всяких удобств, веками. Проживу и я. А в Харьков, к удобствами, всегда успею вернуться. Миро и Мансур звали мать в Париж. Братья создали свой модерн-балет и с успехом гастролировали по Франции. У них все было впереди. - Пусть мальчики устроят свою жизнь, обживутся, заведут семью, а потом видно будет, - решила она. Продолжение следует