(детектив) Глава 2 Егор, покончив с вином, стал размышлять: куда бы теперь податься. Сначала он позвонил в редакцию "Каравана", чтобы получить дальнейшие указания в связи с сорвавшимся по причине гибели художника вернисажем. Однако ему не ответили - время позднее и редакция, очевидно, пустовала. Тогда он принял решение, согласно журналистской теории: куй железо, пока горячо, ехать на место происшествия. Ему было известно, что мастерская художника находилась рядом с его коттеджем, во дворе. Значит, смерть наступила там, по месту его жительства. Шёл десятый час, и добраться до коттеджного городка можно было маршруткой или электричкой. Он выбрал второй вариант. Электричка отходила каждые двадцать минут, и он вскоре прибыл на конечную станцию. От остановки шёл ещё минут двадцать лесом, шоссе оставалось пустынным и только медузообразная луна слабо освещала ему путь. Добравшись до коттеджного городка - адрес художника Егору сбросила на почту знакомая корреспондентка с телевидения, он осмотрелся. В городок следовало пройти через пропускной пункт. Журналист сообщил охраннику о цели своего прихода и предъявил бейджик. Тот пропустил его, будничным тоном проинформировав, что полиция и криминалисты уже уехали, а дом покойного опечатан. - Я побеседую с соседями. - заверил его журналист. - Ну-ну, - кивнул охранник и с безразличием протяжно зевнул. - Такое впечатление, - отметил мысленно Егор, - что знаменитых художников здесь уделывают чуть ли не каждый божий день, и охраннику на покойника плевать. Потом подумалось, что никто пока еще вслух не произносил, в связи с неожиданной кончиной знаменитости, слово - убийство. Но Егор нюхом чуял - художника порешил кто-то из родственников одной из пропавших натурщиц. И это легко будет доказать. Нужно только проникнуть в мастерскую и увидеть место кончины художника собственными глазами. Из рассказов криминалистов, с которыми ему приходилось беседовать в связи с громкими убийствами, он узнал - опытный сыщик всегда видит то, что не видит целая свора полицейских ищеек. Главное - побывать на месте убийства вскоре после совершения преступления. Егор отмел все сомнения насчёт того, что это несчастный случай. Слишком велик соблазн связать предполагаемые исчезновения натурщиц, смерть художника - с каким-то коварным мстителем. Перед коттеджем, к его разочарованию, не было забора, через который он вознамеривался перемахнуть. Вместо него возвышались непроходимые зелёные насаждения. Ворота наглухо закрыты и огорожены желтой лентой. Прочие дома стояли достаточно далеко, за глухим заборами. Спросить что-либо у местных в ночное время не представлялось возможным. Егор пошёл вдоль бесконечной, казалось, зеленой изгороди и, наконец, упёрся в неприметную калитку, также опечатанную, но без труда отворившуюся при легком нажатии руки. Егор сорвал желтую ленту, преграждавшую путь, и вошёл во двор. Луна заливала блеклым светом постриженные газоны, и по их шелковистой поверхности было легко и приятно ступать. Но как только Егор двинулся в направлении высокого стеклянного павильона, который, предположительно, и был мастерской Юнь Тинь, рядом с ним, откуда ни возьмись, выросли два лабрадора, уставившихся на нежданного гостя печальными блюдцами-глазами. - Вот и приехали, - пробормотал Егор. - Сейчас порвут в клочья и глазом не моргнут. Но собаки не выказали ни малейших признаков агрессии. - Так, так, милые, простите за вторжение, - говорил ласково с ними Егор. - Ваш хозяин покинул вас, бедненьких. А это значит, что вы знакомы были с его убийцей и без шума-лая пустили его во двор. Один из лабрадоров, кофейно-перламутровый, склонил на бок голову, и жалобно заскулил. - Вот-вот, я знал, где собака зарыта, - вздохнул Егор и прикинул, что бежать к калитке неразумно - собаки разозлятся и настигнут в два счета. Поэтому продолжал заискивающим тоном наводить с псами дружеские мосты. Главное - не бояться и быть с собаками на приятельской ноге. - Значит, я прав, - приговаривал Егор, раздумывая, постоять ещё, или попытаться двигаться в сторону павильона. - Вы видели убийцу, - Егор услышал ответный возмущённый лай. - Но вы не знали, что он или она намеревается сделать с вашим хозяином, не так ли? Собаки в ответ сорвались с места и, поджав хвосты, побежали к коттежу. Путь был свободен. Егор неспешно шел к павильону, а собаки виновато наматывали большие круги вокруг него. - Хорошие, хорошие, не волнуйтесь, вы ни в чем не виноваты. Егор подошёл к павильону, убрал желтую ленту перед входом и вошёл внутрь. Достал из рюкзака фонарик и осветил помещение. Сразу же бросилось в глаза кровавое пятно на полу. На большом столе мастерской выстроились чашки с кисточками. Лежали аккуратным рядами тюбики с краской. На мольберте стоял холст с почти законченной картиной. Егор осмотрел её. Без всяких сомнений - это было настоящее чудо живописи. На нем изображены отброшенное с постели шелковое покрывало, нагая юная женщина, отворяющая высокую стеклянную дверь, за которой открывалась панорама уходящего за горизонт цветущего луга, залитого лучами восходящего солнца. Ошеломленный сказочной совершенством картины, какой-то ослепительной красоты женской нагототой на фоне великолепного весеннего пейзажа, журналист восхищенно присвиснул. Очевидно, Юнь Тинь в этом незаконченном полотне достиг пика своего творчества. Он готовил явить миру шедевр. Но кто-то или что-то ему помешало. Присмотревшись, Егор с удивлением заметил, что рука красавицы, отворявшая дверь на луг, ему что-то напоминает. Да, конечно, она как две капли схожа с той, которая держала горсть черешни. Но как же? Художник писал её по памяти или...? Обладательница руки давно пропала, она не могла позировать Юнь Тинь. Что-то здесь не сходится. Поразмыслив, журналист пришёл к выводу, что неплохо было бы воспользоваться счастливым случаем и взять картину себе. Исчезновение неоконченной работы хотя и является, безусловно, преступлением, но за неимением наследников, в случае её обнаружения, судиться похитителю будет не с кем. Она, скорей всего, перейдёт в собственность государственных художественных фондов. А то, что похититель молодой журналист Евгений Лозко, надо будет ещё доказать. Кроме двух лабрадоров, иных свидетелей похищения не имеется. А обладать этой картиной Егор решил железно. Иначе - шедевр будет долго пылиться в музейных запасниках, затем кочевать по захолустным выставочным залам и, наконец, станет собственностью какого-нибудь олигарха, который спрячет её на острове на своей вилле, и всем желающим её хоть когда-нибудь увидеть - скрутит большой кукиш. Этот шедевр, решил Егор, единственная улика против убийцы. Утонченная рука с длинными пианистическими пальцами укажет рано или поздно на того, кто прервал жизнь её творца. И тут Егор спохватился: как же он мог забыть записать данные дамы, потерявший в Стамбуле дочь? Да, их разговор прервало сообщение о смерти художника, но все же. Странно, что дама ушла, не попытавшись оставить журналисту свои координаты. Хотя... Юнь Тинь так внезапно умер. А значит, и её последняя надежда спасти дочь с этим трагическим известием мгновенно угасла. Журналист достал из рюкзака карманный нож, чтобы срезать холст с подрамника, как вдруг обратил внимание на раскрытый настеж янтарный стеллаж, на стене которого красовались дорогие антикварные кинжалы, инкрустированные драгоценными камнями, очевидно подаренные художнику его клиентами. Разнообразнейшая и причудливая форма кинжалов указывала на их интернациональное производство. Здесь красовались, блестя начищенным лезвием, кавказские, афганские, перуанские, китайские кинжалы, своим грозным видом не обещавшие потенциальным недругам ничего хорошего. Егор подошёл к стеллажу с намерением рассмотреть оружие поближе, и, из баловства, одним из них отделить холст от подрамника. И как только он определился и протянул руку к коварно изогнутому индийскому кинжалу - "бичва" или "жало скорпиона", как услышал за спиной лёгкий шорох и через мгновение упал с пробитой головой на холодный пол мастерской. Очнулся Егор в больнице. Возле него дежурил молоденькие, словоохотливый полицейский. От него он узнал, что был спасён от кровоизлияния благодаря бдительному охраннику. Тот делал ночной обход территории, когда увидел отворенную калитку на заднем дворе погибшего художника. И вспомнил, что городок, очевидно, до сих пор не покидал поздний гость-журналист. Он немедленно связался с полицией и та вскоре обнаружила в мастерской лежащего без чувств журналиста. Личность его быстро установили по документам. Понятно, что после выздоровления ему не избежать вопросов полиции, но с другой стороны ясно, как день, что его подвело элементарное любопытство. Теперь будет знать, как совать нос в чужие дела. Всё, что надо знать о гибели художника, уже прозвучало из сообщений официальных информационных агенств: художник Юнь Тинь покончил с собой. Иные версии не находили никаких подтверждений. - Что, что послужило таким поспешных выводам? - с досадой спросил полицейского Егор. - А кто тогда совершил нападение на меня? - Вы оступились, господин журналист, - успокоил его дежурный. - Много выпили на вернисаже и упали, ударившись головой об угол янтарного стеллажа. - Ах, вот как, - мрачно пробурчал Егор. - А картина? - Какая картина? - безразлично поинтересовался полицейский. - В мастерской была картина Юнь Тинь с обнаженной женщиной. - Да-а, все ясно, - усмехнулся полицейский. - Пить, уважаемый, меньше надо. И пора вам жениться, чтобы голые бабы в потемках не мерещились. - Ладно, я был выпивши, - не унимался пострадавший. - Но кинжалы мне точно не приснились. И, как я заметил, одного на стеллаже точно не хватало. - А, так это объяснимо. Художник-то себя одним из кинжальчиков и пырнул. Его изъяли, как вещественное доказательство. - И что это за кинжал? - Кайкэн - кинжал японских самураев, прикольный такой. Художник любил холодное оружие. Только проткнул он себя как-то по-бабски, хотя, был тонким знатоком тибетских боевых искусств. - Ха, - воскликнул журналист, но тут же ослаб от ударившей в голову боли. - Вы лежите спокойно, не двигайтесь, - сказал полицейский. - Если я оступился и упал, - прищурился журналист, - зачем меня охранять? - Потому что вы подозреваемый. - И в чем меня подозревают? - Так вы же хотели похитить из стеллажа художника дорогой антиквариат. В руке вы сжимали редчайший скифский акинак из чистого золота.