Глава 6 В деканате Академии художественно-прикладного искусства Егора встретила приветливая элегантная дама Серафима Свирская, кандидат искусствоведения. Она с готовностью согласилась ответить на интересующие журналиста вопросы. Ещё бы, журнал "Тайм" следит за ходом расследования гибели известного художника. Хоть одна приятная новость за последние дни. - Да, молодой человек, - склонила вежливо голову искусствовед. - Рада буду помочь вам, чем могу. Что вас интересует? Серафима пригласила Егора в свой кабинет, усадила в мягкое кресло и подавала кофе со сливками. Раскрыла коробочку с пончикиками. - Вот, угощайтесь, прихватила в кулинарии, к вашему приходу, свежие, с заварным кремом. Егор подивился приподнятому жизнелюбию, которое исходило от Серафимы. Она, кажется, была влюблена в свою профессию, в людей, с которыми сотрудничала и во все, что можно было прочислить к прекрасному и творческому. - Серафима Николаевна, - начал Егор, - вы были близко знакомы с Юнь Тинь, писали о нем статьи, презентовали его выставки в Киеве и за рубежом. Как вы считаете, что стало причиной его самоубийства? - Самоубийство и Юнь Тинь - это, я категорично заявляю, вещи взаимоисключающие. - Однако следствие настаивает именно на этой версии. - Следствие направлено на то, чтобы дискридитировать художника, я так считаю, - гневным тоном возразила Серафима. - Юнь упрямо отказывался писать портреты служащих уголовного сыска, считая их профессию недостойой. И приводил следующую статистику: каждый десятый в мире, а в Китае каждый второй судимый, находящийся за решёткой, является невиновным и отбывает срок по сфабрикованному или ошибочному обвинению - по вине следователей. Егор подумал о том, что беседа принимает характер дискуссии и уводит от сути дела. Тогда он поставил вопрос ребром. - Тогда какие именно у вас доказательства того, что Юнь не мог этого сделать? - Он был страстным жизнелюбом. И собирался дожить до своих праправнуков. - Но... У Юнь, кажется, не было детей? - Не было? - Серафима рассмеялась. - Да он сбился со счета, сколько у него их. И одного, кстати, мне довелось видеть собственными глазами. - Интересно. И при каких обстоятельствах? - Извините за подробности - в роддоме. Одна его модель, не стану разглашать её имя, лежала со мной в гинекологии. И призналась, что позировала Юнь и ждёт от него ребёнка. Егора смутило то, что Серафима избегает говорить о своих собственных обстоятельствах, пришедших её в женское отделение. Его молчание развеселило искусствоведа. - Я вижу, Егор, вас так и подмывает спросить меня, не являлся ли автором моих обстоятельств тот же самый герой? Егор улыбнулся. - Вы догадливы, Серафима Николаевна. Известно, что Юнь был чертовски обаятельным мужчиной и разбил не одно женское сердце. - Разбить то разбил, - вздохнула исккуствовед. - Но приглашал позировать Юнь исключительно молоденьких. А я, встретившись с ним впервые, была уже, увы, дамой не первой свежести. - Простите, - поклонился собеседнице Егор, - но будь я на его месте, то непременно приударил бы за вами. Серафима звонко рассмеялась. - Ох, да вы шутник, как я погляжу, - и тут же посуровела. - А теперь, дорогой мой, давайте перейдем к делу. Она рассказала, что Юнь писал только молоденьких натурщиц. Более того, он считал, что картина мертва, если модель не слилась с творцом в едином творческом экстазе. Но после акта слияния, - так говорил, так видел Юнь, - модель больше не могла позировать. - Почему? - удивился Егор. - Она старела. - Вот так сразу и старела, - поднял скептически бровь Егор. - Да, да, Юнь так считал. Натурщица отдавала частичку своей молодости и красоты картине. И это подметил только один человек - сам художник. - Ну, это он загибал. Наверное, просто остывал к ним. - Поэтому и остывал, - улыбнулась с грустью Серафима. - А может именно это его видение и стало причиной его разочарования? Мол нет в мире ничего более бренного, чем молодость и девичья красота? Искусствовед пожала плечами. - Может быть и разочаровался. Но чтобы покончить с собой? Невозможно. Он ждал в гости внучку. Он очень волновался. - У Юнь есть ещё и внучка? - Конечно, - радостно воскликнула Серафима. - Когда-то в молодости он полюбил женщину из народности мосо. - Я что то слышал об этом. - Да, - продолжала Серафима. - и она родила от него девочку. Но Юнь не знал об этом. Потому что женщина после единственной с ним ночи, больше не приглашала его к себе. И завела со временем другого, третьего и так далее, временных мужей. - И теперь эта женщина опомнилась и решила отправить бывшему мужу подарок - новоиспеченную внучку? - А она уже здесь, - взволнованно ответила Серафима. - Вот, смотрите, у меня есть фото. Красавица, не так ли? Она показала фотографию хорошенькой китаянки, стоящей с чемоданом на выходе из аэропорта "Борисполь". - Бедняжка, она опоздала всего лишь на день. Приехала в такую даль к дедушке - и сразу же на похороны. Серафима замолчала. Потом встрепенулась. - А давайте ещё по чашечке кофе. С коньячным ликером. Не против? Разговор зашёл о психическом состоянии художника во время создания картины, которое могло повлиять на здоровье и судьбу Юнь. - Учёным ничего не известно о том, что происходит с мозгом художника, когда его охватывает творческий экстаз, - сказала Серафима. - То есть вам неизвестно, страдал ли Юнь приступами депрессии? - Я не психиатр. Но считаю, что нормальных людей вообще не бывает. А уж среди художников и подавно. Серафима поведала о самых известных ей случаях нарушения психического состояния у творческих людей. - Что чувствует хужожник во время творческого экстазе, мы, простые зрители, себе даже не представляем. К примеру, Ван Гог страдал биполярным психическим расстройством, подтолкнувшим его, после ссоры с другом Гогеном, к отсечению бритвой себе правого уха. Художник Врубель, эйдейтик, обладал уникальной образной памятью. Переживая неразделенную любовь к Эмилии Праховой, наносил себе на груди порезы ножом. После обострения маниакально-депрессивного состояния Веделя оказался в психиатрической больнице, где и закончил свои дни. Ещё один интересный случай произошел с сумским художником Владимиром Ломакой. В девяностые годы он получил заказ нарисовать иллюстрации к фольклорной повести, героями которой были семь чертей. В ходе работы к художнику по ночам стали являться эти самые семь чертей и устраивать шабаш в его сознании. Вскоре после завершения работы художник умер - во сне, от остановки сердца. Владимир никогда не употреблял ни алкоголь, ни наркотики. Егор задумался. - Могло ли быть в жизни Юнь что-то такое, чего мы не знаем и что могло привести к его самоубийству? Какая то неразделенная любовь? Вы упоминали о единственной любви Юнь к женщине народности мосо? - Самоубийство из-за любви? Не думаю. Столько лет прошло... Но обо всем этом вы можете расспросить его внучку. Ей, быть может. что-то об этом известно. Кстати. приходите завтра в ритуальный зал на проспекте Р. В десять утра там состоится прощание с художником. Серафима посмотрела на часы и извинилась, что вынуждена прерваться. У неё начиналась лекция по истории живописи. Условились встретиться в семнадцать часов на речной пристани - прокатиться на прогулочном теплоходе по вечернему Днепру и продолжить беседу.