Казимир Левандовский
В переводе с польского

Был он, ясный перец, тот оригинал,
Всяк в округе с малолетства мальчугана знал:
Йосиф-батя - плотник, сын же - пастушок
Неказистый, незавидный, бедный женишок

Вдруг, под сорок, аль пятьдесят, говорят,
Заходился, нате, крестить-благословлять,
Завещает пастве: воры, грешники вы все!
Язычники, поганцы, живете во грехе!

А народ не понял, палки взял, гнал-догонял,
Брусчатку в самозванца швырял, матюгал,
Наш герой прямь по воде со страху бежал,
Через горы, Синай-долы пятками кивал.

Приходила мать, молила: делом, сын, займись,
Отвечал оракул: Чо те, Жено? Подь отсель, уймись.
Лезет всюду, в синагоги, учит: не кради, то, се,
И на царствие, как бога, ввез его осел.
-
А народ опять не понял, и кричал: казнить!
После: подвиг налицо! Чтить, благословить!
Книги написали, храмы изваяли, живопись,
Кто не верил – тех сжигали: верь иль удавись!

Много, вдруг, свидетелей там и сям нашлось,
Баба видела однажды: тело вознеслось!
Кто-то видел Странника, хлеб-де преломлял,
Вроде б не похож, но скорей - Христос.

Был такой Джордано Бруно – вырвали язык,
Он сказал: Писанье - сказка, глупость, пшик -
Все науки отрицает, запрещает свет!
Но народ гласит: в костер! Бруно больше нет.

Нечем, зри, народ занять – так давай писать,
Переводы, и походы, мессы сочинять,
То ли в сына, то ли в бога  весть распространять,
Африканцам, ханты-манси новый мозг вставлять.

Век за веком, тыщи две - заморочка та,
У людей одна забота – до, после поста,
Верят, знают: вот-вот снизойдет,
Суд исправит, и по вере в рай произведет.